9 (22) января 1905 года в Санкт-Петербурге произошли события, которые вошли в историю под названием "Кровавое воскресенье". Этот термин придумал английский журналист Эмиль Джозеф Диллон, в 1905 г. работавший постоянным корреспондентом в Daily Telegraph.
9 января в 1905 году произошло историческое событие — Кровавое воскресенье
Весь Петербург был поделен на восемь секторов, во главе каждого был поставлен отдельный военный начальник. Из окрестных мест подтягивались дополнительные войсковые части. Министр финансов В. Коковцов 1853—1943 во избежание обвала во время войны ценных российских бумаг на мировом рынке убедил всех не вводить официального военного положения в столице. Петицию к царю священнику отцу Гапону помогали составлять социал-демократы. Содержание ее ясно свидетельствует, что не могло быть и речи о «порыве народа к своему царю», что пытались изобразить для маскировки провокаторы. Между прочим, в петиции выдвигались среди прочего и такие требования: «Немедленно повели созвать представителей земли русской. Повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов». Затем шло еще 13 пунктов, в том числе — все «демократические свободы», ответственность министров «перед народом», политическая амнистия и даже отмена всех косвенных налогов. Перечисление требований кончалось словами, в которых звучали нотки угрозы: «Повели и поклянись исполнить их… А не повелишь, не отзовешься на нашу просьбу, — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом». Министр юстиции Н.
Муравьев 1850—1908 попытался сам провести переговоры с Г. Гапоном в своем кабинете. После такого однозначно прозвучавшего ультиматума переговоры были прерваны. Держа данное слово чести, министр Н. Муравьев отпустил с миром священника-провокатора. Власти столицы были застигнуты врасплох быстро возникшей опасностью. Причем градоначальник до последней минуты надеялся, что Гапон «уладит все дело», так как последний был известен полиции как свой, доверенный человек. Начальник отделения по охране общественной безопасности и порядка в Санкт-Петербурге полковник А. Герасимов 1861—1944 позднее признавался в своих воспоминаниях: «И в Департаменте, и в градоначальстве все были растеряны. Гапона считали своим, а потому вначале не придали забастовке большого значения.
Когда потом спохватились, было уже поздно… Для власти было два прямых пути: или попытаться раздавить движение, арестовав его вождей и ясно объявив всем, что шествие будет разогнано силой; или убедить царя выйти к рабочей депутации для того, чтобы попытаться по-мирному успокоить движение. Власть не пошла этими путями» [204]. Власти города и правительство до 8 января не знали, что за спиной рабочих заготовлена другая петиция, с экстремальными требованиями. Был отдан полиции приказ арестовать Г. Гапона, но его кто-то предупредил, и он скрылся. Единственным способом помешать толпе овладеть центром города была установка кордона из войск на всех главных путях, ведущих из промышленных районов к Зимнему дворцу. Поэтому в центр стягивались войска, казаки получили приказ не пропускать толпы людей, но оружие применять лишь при крайней необходимости. Газеты не выходили с 7 января по причине все той же забастовки рабочих типографий. Однако объявления от градоначальника, предупреждавшие, что массовые шествия запрещены и что участие в них опасно, были расклеены по всему городу вечером 8 января. По словам воспоминаний С.
Витте, меры по противодействию массовым выступлениям народа сводились лишь к тому, чтобы «толпы рабочих не пропускались далее известных пределов, находящихся близ Дворцовой площади. Таким образом, демонстрация рабочих допускалась вплоть до самой площади, но на нее вступать рабочим не дозволялось» [205]. Георгий Гапон и другие руководители рабочего движения весь день 8 января нелегально ездили по городу и на многочисленных митингах призывали народ идти к Зимнему дворцу. Он заявил руководителям движения: «Решено, что завтра мы идем, но не выставляйте ваших красных флагов, чтобы не придавать демонстрации революционного характера. Если хотите, идите впереди. Когда я пойду в Зимний дворец, я возьму с собою два флага, один белый, другой красный. Если Государь примет депутацию, то я возвещу об этом белым флагом, а если не примет, то красным, и тогда вы можете выкинуть свои красные флаги и поступать, как найдете лучшим…» [206]. Как писал позднее один из многих очевидцев публичных выступлений отца Георгия Гапона в этот период: «В таинственно неясных очертаниях развевающейся над толпой рясы, в каждом звуке доносившего хриплого голоса окружающему очарованному людскому морю казалось, что наступает конец, приближается избавление от чудовищных вековых мучений» [207]. Гапон говорил: «Если царь не примет требований рабочих — тогда нет у нас царя». На самом деле никаких сомнений у отца Георгия Гапона об истинном желании боевиков-эсеров спровоцировать вооруженное столкновение с войсками не было.
Позднее он сам на заданный ему вопрос, что должно было случиться, если бы Николай II вышел к народу, ответил: «Убили бы в полминуты, полсекунды» [208]. Позднее в советские времена об январских событиях 1905 года откровенно писал историк революционного движения В. Невский: «И большевики, и меньшевики, да и все вообще в Петербурге прекрасно понимали, что может выйти из шествия к Зимнему дворцу в случае, если солдаты начнут стрелять» [209]. Министр внутренних дел князь П. Святополк-Мирский 1857—1914 вечером 8 января созвал срочное совещание. По воспоминаниям министра финансов В. Коковцова: «Это было около 9? Все совещание носило совершенно спокойный характер. Среди представителей Министерства внутренних дел и в объяснениях начальника штаба не было ни малейшей тревоги. Ни у кого из участников совещания не было и мысли о том, что придется останавливать движение рабочих силой, и еще менее о том, что произойдет кровопролитие» [210].
Январь 1905 г. По столице распространялись слухи о готовящемся покушении на царя, царицу-мать и молодую царицу. Известно, что в беседе с супругой министра внутренних дел Е. Святополк-Мирской вдовствующая императрица Мария Федоровна сетовала, «что ее не пускают в Петербург, потому что как будто бы ее хотят убить…» [211]. Адъютант великого князя Михаила Александровича полковник А. Мордвинов на склоне лет отмечал в рукописных воспоминаниях: «Беспорядки 1905 года начались в виде какого-то тяжелого предзнаменования, до сих пор недостаточно разъяснимым выстрелом из салютационного орудия, картечью по водосвятию на крещенском параде, на котором присутствовал Государь. В то время я был полковым адъютантом и, вынеся свой кирасирский штандарт из зал дворца, находился в числе адъютантов остальных воинских частей в самой середине сквозной беседки-часовни, устраиваемой ежегодно со времен Екатерины II, как всегда на льду проруби Невы, против Иорданского подъезда Зимнего дворца. Его Величество и великие князья стояли во время молебствия немного поодаль, налево от знамен и штандартов, довольно заметной издали, отдельной группой. Государыни императрицы, великие княгини и все остальные, собравшиеся на Высочайший выход, смотрели на эту красивую церемонию из окон дворца. В то время как митрополит погружал святой крест в воду, раздался обычный салют, с верхов Петропавловской крепости и из полевых орудий батареи гвардейской конной артиллерии, находившей около Биржи.
Одновременно со звуком салюта мне послышалось какое-то шуршание по льду, небольшой треск сверху, и я почувствовал, как что-то пронеслось около меня. Я поднял невольно глаза наверх, думая, что это, вероятно, падают обломки от неудачно пущенной ракеты. Но никаких обломков я не заметил, как не заметил никакого смущения и среди остальных — молебствие продолжало совершаться в прежнем, торжественном порядке. Государь спокойно приложился к кресту и неторопливо, своей обычной походкой, обошел вместе с митрополитом окропляемые знамена и штандарты. Действительно, это было чудо, так как иначе назвать его нельзя. Возвращаясь с выхода, домой, я прошел осмотреть беседку на Иордании. Весь низ ее, около льда, был густо изрешечен картечными пулями. Очень много из них попало и в верхнее строение часовни, в купол, а также и в средние окна дворца. Как при таком густом и широком разлете картечи не оказалось ни одного попадания ни в находившееся внизу у льда духовенство, ни в стоявших в середине беседки людей, ни в образа около купола, приходится объяснить лишь одним Промыслом Божиим. В дворцовых залах, полных народа, также никто не пострадал и особого смятения, благодаря звуку салюта, заглушившего звон разбитых стекол, не произошло.
Картечные пули, достигнув дворца, видимо, были уже на излете и, пробив стекла, упали у самых окон; лишь немногие из них докатились до середины Николаевского зала. Ведь стреляла в нас, благодаря какому то, если не несчастному, то, во всяком случае, совсем непонятному случаю боевым снарядом, одна из батарей той Гвардейской конноартиллерийской бригады, где Государь и сам великий князь проходили свою учебную службу, и этот выстрел не только мог сказаться громадным несчастьем на многих присутствовавших на молебне, но несмотря на благополучный исход, сулил, конечно, и очень суровую кару хорошо знакомым ему офицерам. Но мысль о каком-либо заранее задуманном, злоумышленном покушении ни мне, ни ему, ни, судя по его словам, Государю не приходила тогда в голову — настолько она казалась чудовищной по отношению к этой преданной, избранной части гвардейских войск, куда поступали офицеры, лишь отлично окончившие Пажеский Корпус. Командиром батареи был тогда полковник Давыдов, а офицерами — Карцев, Колчаков и, кажется, братья Рот. В чем-либо предумышленном этих офицеров, конечно, нельзя было подозревать, а лишь прислугу, из нижних чинов, непосредственно соприкасавшихся с орудиями. Было назначено следствие, установившее, что во время происходивших накануне учебных занятий в одном из орудий, якобы по небрежности, был забыт боевой снаряд с картечью, и это же орудие, не осмотренное предварительно, как и все остальные, офицерами, было отправлено на салютационную стрельбу в день Крещения. Для меня непонятным осталось все-таки то, что орудие это было наведено совершенно точно именно на часовню Иордани, но, не будучи артиллеристом, я не знаю, в каком направлении обыкновенно устанавливаются орудия, в подобных случаях, для салюта. Еще более преступным и уже совершенно неправдоподобным представляется мне, то обстоятельство: как можно было заряжать орудие для салютационной стрельбы и не заметить, что в нем уже находилась картечь. Командира и офицеров батареи судили, всех разжаловали в рядовые, но вскоре они были прощены и переведены теми же чинами в армию, что вызвало большое неудовольствие в полевой армейской артиллерии. Понесла ли какое-нибудь наказание прислуга орудия — я не знаю, а в ее поступках, по-видимому, и заключалась вся тайна.
Об этом случае много и оживленно толковали в военной среде, указывали на недоговоренность и промахи следствия, на работу в войсках революционеров, но наступившие вскоре новые волнующие события заставили забыть и о нем» [212]. Имеется еще одно свидетельство генерала Н. Епанчина 1857—1941 на этот для всех неожиданный инцидент: «В самом начале этого злополучного года, 6 января, в день Крещения, произошло печальное событие, кажется, до сих пор не выясненное окончательно. В этот день, как всегда, после литургии в соборе Зимнего Дворца состоялся крестный ход на Неву, на Иордань, для великого освящения воды. Так как в церемонии участвовали пажи, то и я должен был находиться на Иордани. Во время водосвятия я стоял в трех шагах за Государем. Когда митрополит опустил св. Во время салюта мы услышали звон разбитых стекол в окнах Зимнего Дворца, и у моих ног на красное сукно упала круглая пуля; я ее поднял — это была картечная пуля, величиной как крупный волошский орех. Государь проявил и на этот раз полное самообладание. Когда мы возвращались во дворец, я показал пулю великому князю Сергею Михайловичу, как артиллеристу, и он сказал мне, что это учебная картечь и не понятно, как она могла попасть в орудие, так как салют производится холостыми зарядами.
Оказалось, что выстрел был произведен гвардейской конной батареей, которой командовал полковник Гаспарини» [213].
В этих условиях любое неверное действие со стороны властей могло привести к взрыву. И 9 22 января 1905 г. В этот день войска и полиция столицы применили оружие для разгона мирного шествия рабочих, направлявшихся с петицией к царю. Инициатором демонстрации явилась официально разрешённая организация — «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга», действовавшая с начала 1904 г. В связи с остановкой Путиловского завода «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией, в которой говорилось: «Государь! Мы пришли к тебе искать правды и защиты... Нет больше сил, государь.
Ведомые надёжными людьми, такие союзы не пойдут за революционерами, а сосредоточатся на экономической борьбе с работодателями. Наиболее подходящей кандидатурой руководителя, преданного правительству рабочего движения, оказался Георгий Аполлонович Гапон, выходец их семьи украинского священнослужителя. Георгий пошёл по стопам отца. В священники особо не рвался, но, движимый честолюбием, после Полтавской семинарии направился в Петербург и блестяще выдержал экзамены в Духовную академию. Вскоре получил небольшой приход, где начал оттачивать искусство проповедника. Именно тогда он впервые попал в поле зрения охранного отделения. С какой целью создавалось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» Г. Гапон и И. Фуллон на открытии Коломенского отдела «Собрания Русских фабрично-заводских рабочих г. Осень 1904 года. Реализация проекта началась с создания «Собрания русских фабричных рабочих Санкт-Петербурга», руководство которым было поручено Гапону. Георгий Аполлонович, с его яркой внешностью и незаурядными ораторскими данными, как никто другой подходил на роль предводителя рабочих. Руководимый им союз пользовался огромной популярностью: стремительно росло количество членов «Собрания», открывались все новые отделения в разных концах города. В задушевной обстановке, за чашкой чая Гапон говорил с людьми так искренне, что слушатели не сомневались — этот человек стремится помочь им добиться справедливости. Он умело использовал религиозность большинства фабричных рабочих и ремесленников и сумел направить их мысль на то, что все проблемы можно урегулировать мирным путём. Большим плюсом для полиции был тот факт, что проповеди Гапона значительно снизили авторитет революционеров.
Октябрь 1905 г. После этого либеральные буржуазия силы отходят от революции и идут на диалог с властями, а леворадикальные силы пролетариат , не удовлетворенные Манифестом, пытались обеспечить дальнейшее развитие революции. Александр Морозов Ученик 111 6 лет назад Зима 1905г. Попытки властей вырваться из изоляции в частности, в феврале Николай II подписал рескрипт, предписывавший министру внутренних дел А. Булыгину подготовить проект созыва законосовещательной Думы. Весна — лето 1905 г.
Главные загадки "Кровавого воскресенья" 22 января 1905 года
22 января (9 января по старому стилю) 1905 года в Санкт-Петербурге состоялось многотысячное шествие рабочих к Зимнему дворцу. Его возглавил уроженец Полтавской губернии священник Георгий Гапон. 22 января (9-го по старому стилю) 1905 года в Петербурге произошло событие, которое политологи назвали бы «точкой невозврата». В тот день многим стало ясно: прежняя Россия не то что уходит, а уже ушла. Навсегда. 22 января (9-го по старому стилю) 1905 года в Петербурге произошло событие, которое политологи назвали бы «точкой невозврата». В тот день многим стало ясно: прежняя Россия не то что уходит, а уже ушла. Навсегда. «Кровавое» воскресенье: зачем Николай II приказал расстрелять людей 9 января 1905 года в Петербурге погибли мирные рабочие, которых к императору вел священник Гапон. С этого дня начался крах царской России В этот день произошло одно из знаковых событий в российской. 8 январе бастовало 440 т. ч. События 9 января явились началом революции 1905—07. «КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ» 1905, принятое в историч. и публицистич. литературе название событий 9(22) янв. в С.-Петербурге. 22 января (9 января по старому стилю) 1905 года в Санкт-Петербурге состоялось многотысячное шествие рабочих к Зимнему дворцу. Его возглавил уроженец Полтавской губернии священник Георгий Гапон.
Кровавое воскресенье 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге
На календаре уже 1 февраля, а мы, вспоминая исторические даты открывающего год месяца, до сих пор не упомянули о 9 января 1905 года (по старому стилю), навеки вошедшем в учебники и хроники под именем «Кровавого воскресенья». Войска на Дворцовой площади На календаре. 8 январе бастовало 440 т. ч. События 9 января явились началом революции 1905—07. «КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ» 1905, принятое в историч. и публицистич. литературе название событий 9(22) янв. в С.-Петербурге. " Кровавое воскресенье " 9 января 1905 г. было спланированной провокацией и стало началом " первой русской революции ", на разжигание которой, пользуясь русско-японской войной, мировая закулиса бросила огромные деньги. Кстати 19 января 1905 г. царь принял другую рабочую делегацию (участников которой, согласно некоторым данным, подбирала полиция) и пообещал делегатам выплатить 50 000 рублей жертвам «кровавого воскресенья» (см.10, c.245). " Кровавое воскресенье " 9 января 1905 г. было спланированной провокацией и стало началом " первой русской революции ", на разжигание которой, пользуясь русско-японской войной, мировая закулиса бросила огромные деньги. Удивительный факт: казалось бы, полиция контролировала политику гапоновского Собрания, а к событиям января 1905-го правительство оказалось не готовым и выхода из кризиса не нашло. Ранним утром 9 (22) января на улицы столицы вышел рабочий люд – более 140 тысяч человек.
Кровавое воскресенье
Историки сегодня объясняют это 2-мя причинами: Опасались покушения на императора. Допустим, но что мешало царю, который отвечает за страну, находиться в столице под усиленной охраной и руководить процессом, принимая решения? Если боялись покушения, то можно было не выходить к людям, но император просто обязан в такие моменты руководить страной и принимать ответственные решения. Равносильно, если бы при обороне Москвы в 1941 году Сталин уехал и даже не интересовался, что там происходит. Такое даже допустить невозможно! Николай 2 именно так и сделал, и его при этом еще пытаются оправдать современные либералы. Николай 2 заботился о своей семье и устранился, чтобы защитить семью.
Аргумент явно высосан из пальца, но допустим. Возникает 1 вопрос — к чему все это привело? Во время февральской революции Николай 2 точно также, как и при кровавом воскресенье, устранился от принятия решений — в итоге потерял страну, и именно из-за этого его семью расстреляли. В любом случае — царь ответственен не только за семью, но и за страну вернее, прежде всего за страну. Николай 2 перед Генералами События кровавого воскресенья 9 января 1905 года они наиболее четко выделяют причины, по которым распалась Российская Империя — царю было глубоко наплевать на происходящее. Готовясь к этому, вводится армия, издаются хотя и незаметные для масс указы, запрещающие шествия.
В такой важный для страны момент, когда все понимают, что готовится серьезное событие — царя нет в столице! Можно себе такое представить, например, при Иване Грозном, Петре 1, Александре 3? Нет, конечно. Вот и вся разница. Николай 2 был «местным» человеком, который думал только о себе и семье, а не о стране, ответственность за которую он нес перед Богом. Кто отдал приказ стрелять Вопрос о том, кто отдал приказ стрелять во время кровавого воскресенья один из самых сложных.
Повод — увольнение некоторых работников Путиловского завода. События кровавого воскресенья Стачка за несколько дней охватила всю столицу, парализовав ее работу. Мятеж получил массовость во многом благодаря «Собранию русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга».
К 8 января, когда в мятеж было вовлечено боле 200 тысяч человек, было решено идти к царю, чтобы доставить ему «требования народа». Часть рабочих, вышедших в тот день на улицы, все еще сохраняла веру в царя. Демонстрация, шедшая к Зимнему дворцу, была вполне мирной.
Люди несли портреты царя, хоругви.
Ну как тут не вспомнить последнего генсека-президента СССР Михаила Горбачёва, который в момент очередного кровопролития то находился в отпуске, то в командировке, то отдыхал и о всех безобразиях также узнавал «из газет». Но если о дневниках Горбачёва никто не слышал, то дневники последнего русского императора читали очень многие. И вот что там пишется о событиях 9 января: «В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города».
Потрясающее объяснение кровавой бойни. Мирная демонстрация с иконами и портретами царя сходу классифицируется как «серьёзные беспорядки», из-за чего войска «должны были стрелять». Вот что бывает, когда хозяин земли русской считает людей не гражданами, а подданными. Бесправными и безгласными холопами, скотом, грубо говоря. И если «не граждане»-холопы собираются в многотысячную толпу, то это сразу же расценивается как серьезные беспорядки и по ним приходится «вынужденно» стрелять и также «вынужденно» рубить шашками мужчин, стариков, женщин и детей.
И наплевать на то, что демонстранты шли не с антиправительственными лозунгами, а с иконами, плевать на то, что они не выкрикивали ничего оскорбительного в адрес царя, а пели псалмы и молились, плевать на то, что они не подошли к солдатам даже на дистанцию броска бумажного стаканчика. Вместо вручения петиции и мирного разговора даже не с царем-батюшкой, а с каким-нибудь высокопоставленным лицом, которому всего-то надо было выйти к народу, демонстранты получили щедрую порцию свинца, шашек и нагаек. В результате чего, по официальным данным, было убито 130 человек и около 400 ранены. Как это нередко бывает, виновными в кровопролитии назначили не тех, кто его допустил, а самих пострадавших. Тут же по всему Петербургу прокатилась волна обысков и арестов, в результате которых было арестовано более 700 человек, включая писателя Максима Горького.
А что же хозяин земли русской? Как он воспринял произошедшее? А вот как: «10 января 1905 года. Сегодня происшествий не было. Завтракал дядя Алексей.
Принял делегацию уральских казаков, приехавших с икрой. Пили чай у мама». В стране стремительно разгорается пожар революции, страна буквально раздавлена расстрелом безоружных демонстрантов, Петербург оплакивает сотни погибших, в больницах умирают раненые, в адрес царя и его палачей ежесекундно летят проклятия и обещания отомстить, а хозяин земли русской гуляет и пьет чаи, и всё с него как с гуся вода. Или божья роса. Более того, 19 января у царя был «утомительный день.
Принял трех раненых нижних чинов, которым дал знаки отличия и военные ордена. Затем принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов Петербурга, которым сказал несколько слов по поводу последних беспорядков». Что же сказал утомленный царь депутации рабочих по поводу «беспорядков»? Оказывается, он сказал им, тем людям, чьи товарищи были расстреляны и зарублены шашками, что он… их прощает. Царь, даже спустя две недели после Кровавого воскресенья, продолжает пребывать в уверенности, что имели место быть «беспорядки», а не массовое убийство безоружного народа, и милостиво прощает рабочих.
Дескать, всё в порядке, сотни ваших товарищей убили мои каратели, но я зла на вас не держу и прощаю. Но вот царю Кровавое воскресенье уже никогда не простят. Градус ненависти к нему в начале зимы 1905 года зашкаливал, а ненависть не только очень сильное, но и очень долговременное чувство. А кажется, что годы. Первые две недели мы были все как безумные.
Злоба, бессильная, безысходная злоба против правительственной шайки, сомкнувшейся кругом дрожащего самодержавного труса, против этих офицеров, стрелявших в толпу, в женщин, в маленьких детей. Кровь, кровь, кровь.
Мама приехала к нам из города прямо к обедне.
Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь» [217].
В то время когда император находился в Царском Селе, в Петербурге произошли кровавые столкновения. Великий князь Владимир Александрович главнокомандующий войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа отдал приказ 9 января о пресечении беспорядков в столице. Полиция и войска при разгоне демонстраций применили оружие.
Всего в этот день погибли 96 и были ранены 334 человека [218]. Позднее до 27 января из числа раненых скончалось еще 34 человека в том числе один помощник пристава. Итак, по документальным данным, всего было убито 130 человек и около 300 ранено [219].
Такими печальными последствиями завершилась провокационно спланированная акция социалистов-революционеров, которая породила бунтарские настроения по всей стране. Накануне событий 8 января 1905 года великий князь Константин Константинович с тревогой записал в дневнике: «8 числа ни одна газета не вышла — везде перестали работать. Из окрестностей Петербурга вызваны войска.
Ожидают, что в воскресенье десятки, если не сотни, тысяч рабочих соберутся на площади перед Зимним дворцом, чтобы заявить свои требования самому Государю. Но он в Царском [Селе]. Мне кажется, что власти потеряли голову» [220].
Великая княгиня Ксения Александровна тоже отразила свое беспокойство в дневниковой записи: «8 января. Встали около 9 ч. Сегодня газет нет, типографии тоже закрылись!
Забастовка принимает грандиозные размеры, и чем все это кончится, Бог знает. Была у меня кн. Грузинская, рассказывала всякие ужасы!
Позже пришли Фогель и Соня. Болтала с последней. Ольга увлекается выжиганием по дереву!
Миша говорит, что уже меньше поездов ходит и, вероятно, движение скоро совсем прекратится. Обедали в Аничкове [дворце]. У Мама застала гр.
Он приехал просить, чтобы она завтра уехала с утра в Царское [Село], т. Она страшно недовольна, спласирована в высшей степени и находит, что это вздор и глупо, но все же уступила общим просьбам! Нечего сказать, хорошие времена!
Участники шествия с утра выступили из отделов «гапоновского общества» расположенных в разных частях города с расчетом, чтобы сойтись к двум часам у Зимнего дворца. Некоторые шествия представляли собою толпу в несколько десятков тысяч человек; многие несли портреты царя и иконы. Всего в них участвовало до трехсот тысяч [222].
По воспоминаниям Г. Гапона можно представить картину того воскресного утра: «Я подумал, что хорошо было бы придать всей демонстрации религиозный характер, и немедленно послал несколько рабочих в ближайшую церковь за хоругвями и образами, но там отказались дать нам их. Тогда я послал 100 человек взять их силой, и через несколько минут они принесли их.
Затем я приказал принести из нашего отделения царский портрет, чтобы этим подчеркнуть миролюбивый и пристойный характер нашей процессии. Процессия шла сплошной массой. Впереди меня шли мои два телохранителя…» [223].
Когда шествие от Нарвской заставы во главе с самим отцом Гапоном подошло к Обводному каналу, путь ему преградила цепь солдат. Толпа, несмотря на предупреждения, двинулась вперед, подняв плакаты: «Солдаты, не стреляйте в народ». Дан был сначала холостой залп.
Толпа продолжала идти. Тогда был дан боевой залп. Несколько десятков человек было убито или ранено.
Гапон скрылся, предоставив толпу самой себе, которая в беспорядке отхлынула назад. После трагических событий отец Георгий Гапон был лишен сана, бежал за границу, где активно вращался в революционных эмигрантских кругах. Выпустил книгу «История моей жизни».
В этот день в других районах столицы Васильевский остров, Выборгская сторона происходило то же, что у Нарвской заставы: демонстранты доходили до кордона войск, отказывались разойтись, не отступали при холостых залпах и рассеивались, когда войска открывали огонь на поражение. Молва тотчас же приумножила число жертв. По окончательной официальной сводке, было убито 130 человек и ранено несколько сот.
Но дело было не столько в числе жертв, а в самом факте массового народного движения против власти в военное время, столкновения толпы с войсками на улицах Петербурга. Эти события получили и большой международный общественный резонанс. Так, например, в воспоминаниях княгини Ю.
Кантакузиной, внучки президента США, указывается: «Впоследствии я узнала, что мои родители всерьез озабочены происходящим в России, поскольку все нью-йоркские газеты писали о Кровавом воскресенье крупными буквами, сообщалось, будто около 50 тысяч человек было убито, и Нева покраснела от крови! По правде говоря, я никогда не слыхала, чтобы в эти дни беспорядков было убито больше 285 человек» [224]. Трагичный для Российской империи день, вошедший в анналы истории под наименованием «Кровавое воскресенье» или «позор самодержавия» , нашел отражение в дневнике великого князя Константина Константиновича: «9 января.
На Путиловском, Невском и некоторых других заводах рабочие не только забастовали, но тысячными толпами ходили по улицам, требуя от рабочих других заводов, фабрик, мастерских, типографий и пр. Нежелание рабочих этих заведений согласиться на требования путиловских не помогало, и полицией было сделано распоряжение, закрывать мастерские во избежание побоища. Не думаю, чтобы такая уступчивость была целесообразна.
То же было и с типографией Академии наук. Только я потребовал от полиции письменного заявления о необходимости прекратить работу, как того требовало нахлынувшая толпа забастовавших» [225]. Старшая родная сестра царя, великая княгиня Ксения Александровна также сделала пространную поденную запись: «9 января.
Вот уж денек! Бог знает, что здесь творится. Город на военном положении, по улицам — патрули и разъезды, всюду войска.
Из Пскова пришла 24-я дивизия на подмогу. Главная задача была, чтобы не пустить толпу на Дворц[овую] площ[адь] и набережную, и это было достигнуто, но пришлось стрелять преображ[енцам] по толпе из арки, т. Такую речь Петров ездовой сам слышал.
В это же время проезжал какой-то генерал, его остановили и избили. Все это было на Морской. Болтали после.
Потом Клопов влетел, читал нам письмо, кот[орое] он написал Ники, говорит, что надо что-нибудь сделать, чтобы остановить все это, даже следовало бы Ники принять депутацию от рабоч[их] самых спокойных, что бы они [могли] высказать ему лично свою просьбу. Это произвело бы впечатление, как на них, так и на скверный элемент, закрыло бы им рты. Эти бедные люди слепы, оружие в руках революционного элемента, который пустил все средства в ход, играя самыми лучшими святыми чувствами.
Во главе этого движения стоит священник, ужаснейший мерзавец Гапон, кот[орый] тоже участвовал в беспорядках, с крестом в руках! Его окружили плотной стеной и его никак не могли схватить. Стреляли в нескольких местах на Васильевск[ом] острове там было хуже всего и даже в одном месте была устроена баррикада!
За Нарвской заставой, у Дворц[овой] площ[ади], на полицейском мосту и т. Я должна была ехать к М[арии] П[авловне], но меня не пустили! Говорили страшно много по телефону с Георгием [Михайловичем], Минни и др.
К чаю пришли Секрелиц и Фогель, потом дети нас пригласили смотреть волшебный фонарь. Очень много писала. Обедали одни, потом пришли Шотелин, Соф[ья] Дмитр[иевна] с Сережей, страшно много рассказывали.
Борис Шер[еметев] они приехали от них участвовал в усмирении толпы и вернулся домой под ужасным впечатлением. Ужас, что говорилось среди этих людей, они прямо кричали, что Государя им не надо и его нет и т. Солдаты были так обозлены, что их с трудом можно было сдерживать.
Ольга [Александровна] тоже в Царском [Селе] и там осталась на ночь. Сидела почти до 12 ч. На следующий день великий князь Константин Константинович в своем дневнике уточнял ход произошедших трагических событий в столице: «10 января.
Слухи, ходившие по городу, о том, что 9 числа стачечники или рабочие намереваются собраться на Дворцовой площади, чтобы подать прошение Государю, оправдались.
Новая книга из серии «Рассказы из русской истории» Владимира Мединского
- Георгий Гапон
- Николай Стариков: Кровавое воскресенье - история провокации - Православие.фм
- Кровавое воскресенье – начало конца Российской империи | [HOST]
- Кровавое воскресенье кратко 🤓 [Есть ответ]
- Кровавое воскресенье: предпосылки, ход событий и итоги
Кровавое воскресенье 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге
События кровавого воскресенья 9 января 1905 года они наиболее четко выделяют причины, по которым распалась Российская Империя – царю было глубоко наплевать на происходящее. Январь 1905 г. Весь день 6 января прошёл в сильнейшей агитации по фабрикам и заводам Петербурга за присоединение к забастовке. 7 января забастовка перекинулась на все крупные предприятия города и превратилась во всеобщую[25]. 9 (22) января 1905 года в Санкт-Петербурге произошли события, которые вошли в историю под названием "Кровавое воскресенье". Этот термин придумал английский журналист Эмиль Джозеф Диллон, в 1905 г. работавший постоянным корреспондентом в Daily Telegraph.
«Кровавое воскресенье»: правда и вымысел
Ход революционных событий. Восходящий этап, январь – октябрь 1905 г. Началом революции стали события в Петербурге: всеобщая стачка и Кровавое воскресенье. 9 января 1905 г. были расстреляны рабочие, которые шли к царю с прошением об улучшении их жизни. расстрел мирной демонстрации рабочих Санкт-Петербурга, шедших с петицией к Николаю II к зимнему дворцу. «Кровавое воскресенье» 9 января 1905 г. было спланированной провокацией и стало началом «первой русской революции», на разжигание которой, пользуясь русско-японской войной, міровая закулиса бросила огромные деньги.
Кровавое воскресенье 1905 года (кратко)
- Кровавое воскресенье - XX век (до г.) - [HOST]
- «Нет больше сил, государь»: что привело к Кровавому воскресенью
- Петров А. И. Документы ЦГИА Санкт-Петербурга о жертвах 9 января 1905 г.
- Тайны «Кровавого воскресенья»
Этот день в истории: 1905 год — «Кровавое воскресенье»
Тем не менее, на 22 января был назначен крестный ход к Николаю II, поскольку значительная часть рабочих все еще сохраняла веру в него. Стоит отметить, что в сложившейся ситуации, демонстрация имела провокационный характер, поскольку возглавивший ее Гапон, согласно многим источникам, являлся агентом Охранного отделения. Предотвратить трагедию не удалось. Утром 22 9 января рабочие в сопровождении жен и детей, неся портреты царя и хоругви, двинулись к Зимнему дворцу. Однако шествие в 12 часов дня было атаковано у Невских ворот кавалерией, после чего гвардейская пехота дала по манифестантам первые 5 залпов. Провокатор Гапон после этого скрылся. После этого примерно в час дня, когда шествие достигло Троицкого моста, по демонстрантам был открыт огонь с Петербургской и Выборгской сторон.
У Зимнего дворца части Преображенского полка тоже дали несколько залпов по людям в Александровском саду и на Дворцовой площади. Столкновения также произошли у Нарвской заставы, на Шлиссельбургском тракте, Васильевском острове и Выборгской стороне. В отчете, который был позже представлен Николаю Второму, существенно преуменьшалось число людей, пострадавших 9 января.
Отношение к волнениям рабочих у представителей властей изменилось к вечеру 7 января. Было проведено совещание этих должностных лиц. Обсуждался вопрос о введении в городе военного положения. Ставился вопрос об аресте священника Георгия Аполлоновича Гапона. Эту идею отвергли.
В результате было решено ввести войска в столицу с целью не допустить движения шествия далее определенных мест в городе около Дворцовой площади. Военное положение введено не было. Утром 8 января накануне кровавого воскресенья 9 января 1905 года в Санкт-Петербург вступили несколько пехотных военных соединений, всего около более двух тысяч человек. К вечеру был разработан и принят план их расположения около Дворцовой площади. При этом была дана рекомендация не допустить движения шествия далее определенных мест. Действительно ли шествие носило стихийный характер? Согласно одной из теорий о событиях первых дней января 1905 года в Санкт-Петербурге, все происходившее началось и продолжалось стихийно. По этой теории предполагается, что рабочие в течение определенного времени накапливали недовольство некоторыми условиями труда и наконец решили рассказать царю о своих проблемах, они просто хотели разрешить разные накопившиеся затруднения и вопросы в организации их трудовой деятельности.
Однако по поводу состоятельности этой теории возникают возражения. Одним из них является вопрос об обозначенных в грамоте предложениях. Многие из них не имели отношения к условиям трудовой деятельности рабочих, при этом они относились к разным сторонам политической, социальной жизни страны, которые находились в центре внимания оппозиционных революционных организаций.
Во всеобщей политической стачке в начале января приняли участие более 150 тысяч рабочих. Люди требовали отмены сверхурочных работ, гарантированного минимума заработной платы, восьмичасового рабочего дня. Правительство было серьезно напугано.
В Москву спешно стягивались достаточно серьезные силы — около 40 тыс. По предложению попа Гапона был организован крестный ход к царю с петицией. В ней были не только требования экономические, но и политические. Часть рабочих, вышедших в тот день на улицы, все еще сохраняла веру в царя.
Значительная часть рабочих еще верила, что царь им поможет. Движение с огромной силой захватило массы. В петиции петербургских рабочих говорилось: «Мы, рабочие г. Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей... Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол... Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук... Рабочие шли к царю целыми семьями — с женами, детьми и стариками, несли царские портреты и церковные хоругви, пели молитвы, шли безоружные. Всего собралось на улицах свыше 140 тысяч человек. Николай второй встретил их недружелюбно. Он приказал стрелять в безоружных рабочих. Больше тысячи рабочих было в этот день убито царскими войсками, более 2 тысяч ранено. Улицы Петербурга были залиты кровью рабочих. Расстрел рабочих 9 января 1905 г. Большевики шли вместе с рабочими. Многие из них были убиты или арестованы. Большевики тут же, на залитых рабочей кровью улицах, объясняли рабочим, кто виновник этого ужасного злодеяния и как нужно с ним бороться.
События и итоги Кровавого воскресенья 9 января 1905 года
Экономики там практически не осталось, зато появились требования о «борьбе с капиталом», свободе слова и… прекращении войны. Но их обманули — на иностранные деньги устроили им кровавую бойню», — говорит историк, профессор Николай Симаков. Что самое интересное: вариантов текста петиции встречается великое множество, какие из них подлинные, какие нет — неизвестно. С одним из вариантов воззвания Георгий Гапон ходил к министру юстиции и генерал-прокурору Николаю Муравьеву. Но с каким?.. Достоверно о нем известно немного. В школьных учебниках написано, что через год его казнили путем повешения некие «революционеры». Но казнили ли на самом деле? Сразу после 9 января служитель культа оперативно удрал за границу, откуда тут же стал вещать про тысячи жертв «кровавого режима». А когда он якобы вернулся в страну, в полицейском протоколе фигурировало лишь некое «тело человека, похожего на Гапона». Священника то записывают в агенты «охранки», то объявляют честным защитником прав трудящихся.
Факты вполне определенно свидетельствуют, что Георгий Гапон работал вовсе не на самодержавие. Именно с его ведома петиция рабочих трансформировалась в откровенно антироссийский документ, в совершенно невыполнимый политический ультиматум. Знали ли об этом вышедшие на улицу простые трудяги? Вряд ли. В исторической литературе указывается, что петиция составлялась с участием питерского отделения эсеров, поучаствовали и «меньшевики». О ВКП б нигде не упоминается. И лишь потом, через много лет, выяснилось, что он сотрудничал с определенными революционными организациями, а также с иностранными разведками. То есть вовсе не был той якобы «независимой» фигурой, какой казался своим современникам», — объясняет Николай Стариков. Верхи не хотят, низы не знают Первоначально Николай II хотел встретиться с выборными представителями рабочих, выслушать их требования. Однако проанглийское лобби в верхах убедило его не идти к народу.
Чтобы не сомневался, была организована инсценировка покушения. Никто не пострадал. Ведь царь-мученик, погибший от рук злодеев, был никому не нужен. Требовался «кровавый тиран». Но об этом никто не знал. Более того, над зданием реял личный штандарт императора. Шествие в центр города вроде бы запретили, однако официально об этом не объявили. Улицы никто не перекрывал, хотя это было несложно сделать. Странно, не правда ли? Глава МВД князь Петр Святополк-Мирский, который прославился поразительно мягким отношением к революционерам всех мастей, клялся и божился, что все под контролем и никаких беспорядков не случится.
Очень неоднозначная личность: англофил, либерал времен Александра II, именно он косвенным образом виновен в гибели от рук эсеров своего предшественника и начальника — умного, решительного, жесткого и деятельного Вячеслава фон Плеве. Еще один бесспорный соучастник — градоначальник, генерал-адъютант Иван Фуллон. Тоже либерал, дружил с Георгием Гапоном. Кстати, культовые предметы захватили по дороге — Гапон приказал своим подручным по дороге ограбить церковь и раздать её имущество демонстрантам в чем он признался в своей книге «История моей жизни».
Автором документа был священник Григорий Гапон , который поддерживал рабочее движение в стране. Мы, рабочие и жители Санкт-Петербурга разных сословий, наши жёны, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты.
Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают всё дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь.
Демонстрация, шедшая к Зимнему дворцу, была вполне мирной. Люди несли портреты царя, хоругви. Среди демонстрантов были женщины и дети. В Москву были стянуты серьезные силы — около 40 тыс. Демонстрация была расстреляна, а ее зачинщик поп Гапон бежал из России Он вернулся в Россию в 1906 году.
Позже был арестован эсерами и казнен на сотрудничество с царской полицией. Случилось это 26 марта 1906 года. По официальным данным в этот день было убито 130 человек и несколько сотен ранено.
Мирский глава МВД приезжал вечером для доклада о принятых мерах». Князь П. Святополк-Мирский действительно приезжал к Николаю II в Царское Село и доложил ему о полученной от рабочих петиции, в которой они просили царя защитить их от произвола заводчиков и фабрикантов. Петербурга, наши жёны, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей... Мы и терпели, но нас толкают всё дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол... Настал предел терпению.
Для нас пришёл тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук…. Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, Государь», гласили строки той петиции. То есть рабочие не шантажировали царя и не ставили ультиматумы, а по старой русской традиции искали защиты у доброго и всемилостивого царя-батюшки. Да и петиция была составлена не какими-то там эсэрами или большевиками, а абсолютно легальной организацией «Собрание русских фабрично-заводских рабочих», которую курировал петербургский Департамент полиции. Но царю недосуг было разбираться с какими-то там петициями, написанными какой-то там ничтожной «перхотью». Народ он воспринимал не как граждан, а как подданных, а себя называл хозяином земли русской. Да и не в привычках русских царей, за редким исключением, было реагировать на просьбы, исходящие «снизу». Говоря современным языком, диалог народа и власти на том историческом этапе был невозможен. Да и не стремился к нему хозяин земли русской, предпочтя вызвать «войска из окрестностей, для усиления гарнизона». Уже сам факт готовности использовать армию против собственного народа должен не оставить камня на камне от сусального образа добренького царя-заступника.
Вместо того, чтобы деблокировать Порт-Артур и сражаться с японцами в Маньчжурии, эти многочисленные прекрасно вооруженные части готовились выступить в роли карателей. Хотя хватило бы всего одного одной фразы царя «Оружие против народа не применять» - и трагедии удалось бы избежать. Но в 11 ч 30 мин 9 января 1905 года по безоружной толпе рабочих и горожан, многие из которых были с детьми, был открыт ружейный огонь. А после того как толпа начала разбегаться, вдогонку была пущена кавалерия, которая рубила шашками и топтала конями людей. Это вам не с японцами сражаться, которые ответить из пулеметов могли, в то время как демонстранты были «вооружены» только иконами и портретами царя. Царские каратели настолько вошли в раж, что застрелили даже двух городовых, что говорит о том, что убивали всех без разбору, кто под руку подвернется. Впоследствии многие из тех, кто сокрушается по «потерянной великой стране и царе-батюшке», всерьёз утверждали, что виноват во всем мерзавец поп Гапон, японские агенты, английская разведка и поганцы революционеры. А сам царь к этому гнусному преступлению никакого отношения не имел, так как находился в Царском Селе с семьёй и обо всем «узнал из газет». Ну как тут не вспомнить последнего генсека-президента СССР Михаила Горбачёва, который в момент очередного кровопролития то находился в отпуске, то в командировке, то отдыхал и о всех безобразиях также узнавал «из газет». Но если о дневниках Горбачёва никто не слышал, то дневники последнего русского императора читали очень многие.
И вот что там пишется о событиях 9 января: «В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города». Потрясающее объяснение кровавой бойни. Мирная демонстрация с иконами и портретами царя сходу классифицируется как «серьёзные беспорядки», из-за чего войска «должны были стрелять». Вот что бывает, когда хозяин земли русской считает людей не гражданами, а подданными. Бесправными и безгласными холопами, скотом, грубо говоря. И если «не граждане»-холопы собираются в многотысячную толпу, то это сразу же расценивается как серьезные беспорядки и по ним приходится «вынужденно» стрелять и также «вынужденно» рубить шашками мужчин, стариков, женщин и детей. И наплевать на то, что демонстранты шли не с антиправительственными лозунгами, а с иконами, плевать на то, что они не выкрикивали ничего оскорбительного в адрес царя, а пели псалмы и молились, плевать на то, что они не подошли к солдатам даже на дистанцию броска бумажного стаканчика. Вместо вручения петиции и мирного разговора даже не с царем-батюшкой, а с каким-нибудь высокопоставленным лицом, которому всего-то надо было выйти к народу, демонстранты получили щедрую порцию свинца, шашек и нагаек.