В статье рассматривается Фултонская речь Уинстона Черчилля, произнесенная в 1946 году, ее ключевые идеи и влияние на мировую ие В данном. Выступление было коротким — 15 минут 33 секунды, число слушателей — около полутора тысяч. Однако, именно это выступление Черчилля вошло в историю, попутно создав один из самых известных брэндов. 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже (Фултон, штат Миссури, США) Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь (Sinews of Peace), которая считается сигналом для начала «холодной войны». 5 марта 1946 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль выступил в Вестминстерском колледже (Фултон, США). 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже (Фултон, штат Миссури, США) Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь (Sinews of Peace), которая считается сигналом для начала «холодной войны».
Из войны мировой – в холодную: 75 лет назад Черчилль произнес Фултонскую речь
5 марта 1946 года бывший британский премьер Уинстон Черчилль в американском Фултоне произнес речь перед студентами: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен «железный занавес». Фултонская речь – начало «холодной войны». Ровно 75 лет назад началась Холодная война: 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль произнес в Вестминстерском колледже в США Фултонскую речь, объявив, что на мир опустился железный занавес Фултонская речь Черчилля считается началом холодной войны с Советски. Полный текст выступления на английском языке.
Новости и события Российского исторического общества
Он подчеркивал, что такая ассоциация предполагала бы совместное использование авиационных, военно-морских баз и вооруженных сил США, Англии и других англоговорящих стран. Политические виражи Черчилля За свою долгую жизнь Черчилль не раз совершал крутые политические повороты. В апреле 1904 г. В 1924 году Черчилль порвал с либералами и вскоре стал министром финансов в консервативном кабинете Болдуина. Черчилль не раз был инициатором кардинальных виражей и во внешней политике своей страны. Вечером 11 ноября 1918 года, когда жители Лондона ликовали по поводу победоносного прекращения войны против Германии, Черчилль, по собственному признанию, был в мрачном настроении. Находясь в тот вечер в обществе членов правительства, он говорил, что надо «помочь разбитому врагу». Перемена отношения к поверженной Германии объяснялась стремлением Черчилля разгромить Советскую Россию.
Черчилль рассуждал так: «Покорить Россию… мы можем лишь с помощью Германии. Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России». Вскоре Черчилль выступил с предложением организовать «поход 14 держав» против Советской России. Одновременно он выступал за расчленение России. В 1919 г. Черчилль писал, что разъединенная Россия «представляла бы собой меньшую угрозу для будущего мира всех стран, чем обширная централизованная царская монархия». Однако 22 июня 1941 года англичане услышали по радио речь Черчилля, в которой глава королевского правительства объявил: «За последние двадцать пять лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я.
Я не возьму назад ни одного слова, сказанного мною о коммунизме. Однако все это уходит на второй план на фоне происходящих событий… Я вижу, как русские солдаты стоят на пороге своей родной земли, которую их отцы обрабатывали с незапамятных времен… Я вижу, как на них движется нацистская военная машина». Черчилль сравнивал немецких солдат с гуннами и саранчой. Он заявил, что «вторжение Гитлера в Россию — это лишь прелюдия к попытке вторжения на Британские острова… Поэтому опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных народов во всех уголках земного шара». Соглашение о сотрудничестве СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии, подписанное в Кремле 12 июля 1941 года, превратилось 26 мая 1942-го в англо-советский договор о союзе в войне и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Эффективные способы как обмануть онлайн казино , советы и рекомендации. Тогда правительства Черчилля и Рузвельта взяли на себя обязательства открыть «второй фронт» в Западной Европе.
Однако уже в июле оба правительства отказались выполнить данные обязательства. Объясняя свой отказ в ходе визита в Кремле в августе 1942 года, Черчилль попросил заодно у Сталина прощения за организацию четверть века назад военной интервенции Великобритании против Советской страны. Сталин ответил: «Бог простит! Вернувшись же в Лондон в сентябре, Черчилль в своем выступлении в палате общин не жалел ярких слов, чтобы выразить свое восхищение Сталиным. Хотя Черчилль не раз поздравлял Сталина и Красную Армию с одержанными победами, англичане и американцы вновь нарушили свои обязательства об открытии «второго фронта» в 1943 г. И все же, несмотря на это, а также попытки Черчилля на Тегеранской конференции ослабить будущий «второй фронт» операциями на Балканах, которые планировались им с целью не допустить вступления Красной Армии в Западную Европу, наши войска к концу 1944-го вошли в Польшу, Румынию, Чехословакию, Венгрию, Болгарию и Югославию. Черчилль вспоминал, что в ходе переговоров со Сталиным «я взял пол-листа бумаги и написал: Румыния.
Хотя Сталин не стал комментировать эти цифры, и соглашения о разделе сфер влияния в Европе не было достигнуто, поездка Черчилля в СССР вновь подтвердила прочность англо-советского боевого союза. Такое впечатление укрепилось после Ялтинской конференции 4 - 11 февраля 1945 г. Однако уже 1 апреля Черчилль писал Рузвельту: «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять».
Единственным инструментом, способным в данный исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании, является «братская ассоциация англоговорящих народов». Это означает особые отношения между Британским содружеством и Империей и Соединёнными Штатами Америки. Во второй части речи Черчилль перешёл к анализу ситуации в Европе и Азии. Он открыто назвал Советский Союз причиной «международных трудностей»: Тень упала на сцену, ещё недавно освещённую победой Альянса. Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы их экспансии. Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми и моим военным товарищем маршалом Сталиным… Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы и ликвидировать все возможности германской агрессии. Мы приглашаем Россию с полным правом занять место среди ведущих наций мира. Более того, мы приветствуем или приветствовали бы постоянные, частые, растущие контакты между русскими людьми и нашими людьми на обеих сторонах Атлантики. Тем не менее моя обязанность, и я уверен, что и вы этого хотите, изложить факты так, как я их вижу сам. Как Черчилль видел эти факты, он изложил в основном абзаце речи: От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен « железный занавес ». За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава , Берлин , Прага , Вена , Будапешт , Белград , Бухарест и София , все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, и все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всём тоталитарного контроля. Опасность коммунизма, заявил Черчилль, растёт везде, «за исключением Британского содружества и Соединённых Штатов, где коммунизм ещё в младенчестве». Вспоминая конец первой мировой войны, Черчилль напомнил, что в те дни были уверенность и большие надежды, что время войн навсегда прошло. Но сейчас он не чувствует такой уверенности и таких надежд. Однако, сказал Черчилль, «я отвергаю идею, что новая война неотвратима… Я не верю, что Советская Россия жаждет войны. Она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии». И далее: «Из того, что я видел во время войны в наших русских друзьях и соратниках, я заключаю, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Поэтому старая доктрина баланса сил ныне неосновательна». Черчилль подчеркнул: Никогда не было в истории войны, которую было бы легче предотвратить своевременным действием, чем ту, которая только что опустошила огромную область на планете. Такой ошибки повторить нельзя. А для этого нужно под эгидой Объединённых Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией. Тогда главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем столетии.
Всякий, кто способен реально мыслить, понимает, что нам предстоит долгий и трудный путь, но если мы проявим такую же последовательность и настойчивость в наших действиях, какую проявляли в годы войны — хотя, увы, не в годы передышки между войнами,— то можно не сомневаться, что в конце концов мы достигнем поставленной нами цели. С чего же начать? Хотел бы сделать на этот счет одно конкретное и вполне реальное предложение. Ни один суд, ни административный, ни уголовный, не может нормально функционировать без шерифов и полицейских. Точно так же Организация Объединенных Наций не сможет эффективно работать, если не будет иметь в своем распоряжении международные вооруженные силы. В таком деле нужно действовать не спеша, шаг за шагом, но начинать мы должны уже сейчас. Предлагаю, чтобы каждое входящее в Организацию Объединенных Наций государство выделило в ее распоряжение определенное количество эскадрилий. Эти эскадрильи будут проходить обучение и военную подготовку у себя на родине, а затем перебрасываться в порядке ротации из одной страны в другую. Военная форма у летчиков может быть национальная, но нашивки на ней должны быть интернациональные. Никто не может потребовать, чтобы какое-либо из этих соединений воевало против своей собственной страны, но во всех других отношениях они должны быть в полном подчинении у ООН. Начать формирование международных вооруженных сил следует на достаточно скромной основе, а затем, по мере увеличения доверия к ним, можно приступить и к постепенному их наращиванию. Этот замысел, возникший у меня еще после Первой мировой войны, так и не был осуществлен, и мне бы очень хотелось верить, что он все-таки станет реальностью, причем в самом ближайшем будущем. В то же время должен сказать, что было бы непростительной ошибкой доверить всемирной организации, пока еще переживающей период младенчества, секретную информацию о производстве и способах применения атомной бомбы — информацию, являющуюся совместным достоянием Соединенных Штатов, Великобритании и Канады. Было бы настоящим безумием и преступной неосмотрительностью сделать эту информацию доступной для всеобщего пользования в нашем далеко еще не успокоившемся и не объединившемся мире. Ни один человек ни в одной стране на нашей земле не стал спать хуже по ночам оттого, что секрет производства атомного оружия, а также соответствующая технологическая база и сырье сосредоточены сегодня главным образом в американских руках. Но я не думаю, что все мы спали бы столь же спокойно, если бы ситуация была прямо противоположной и монополией на это ужасное средство массового уничтожения завладело — хотя бы на время — какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство. Одного лишь страха перед атомной бомбой было бы достаточно, чтобы они смогли навязать свободному, демократическому миру одну из своих тоталитарных систем, и последствия этого были бы просто чудовищны. Однако Богу было угодно, чтобы этого не случилось, и у нас хватит времени, чтобы привести наш дом в порядок еще до того, как мы можем оказаться перед подобной угрозой. Если мы приложим максимум усилий, то сумеем сохранить достаточное преимущество в этой области и тем самым предотвратить опасность применения кем бы то ни было и когда бы то ни было этого смертоносного оружия. Со временем, когда установится подлинное братство людей, найдя свое реальное воплощение в учреждении международной организации, которая будет обладать всеми необходимыми средствами, чтобы с ней считался весь мир, разработки в области атомной энергии могут быть без всяких опасений переданы этой международной организации. А теперь я хотел бы перейти ко второму из упомянутых мною двух бедствий, угрожающих каждому дому, каждой семье, каждому человеку, — а именно, к тирании. Мы не можем закрывать глаза на тот факт, что демократические свободы, которыми пользуются граждане на всех территориях Британской империи, не обеспечиваются во многих других государствах, в том числе и весьма могущественных. Жизнь простых граждан в этих государствах проходит под жестким контролем и постоянным надзором различного рода полицейских режимов, обладающих неограниченной властью, которая осуществляется или самолично диктатором, или узкой группой лиц через посредство привилегированной партии и политической полиции. Не наше дело — особенно сейчас, когда у нас самих столько трудностей — насильственно вмешиваться во внутренние дела стран, с которыми мы не воевали и которые не могут быть отнесены к числу побежденных. Но в то же время мы должны неустанно и бескомпромиссно провозглашать великие принципы демократических прав и свобод человека, являющихся совместным достоянием всех англоязычных народов и нашедших наиболее яркое выражение в американской Декларации независимости, вместившей в себя традиции таких основополагающих актов, как Великая хартия вольностей, Билль о правах, Хабеас Корпус, положение о суде присяжных и, наконец, английское общее право. Все это означает, что, во-первых, граждане любой страны имеют право избирать правительство своей страны и изменять характер или форму правления, при которой они живут, путем свободных, беспрепятственных выборов, проводимых через посредство тайного голосования, и право это должно обеспечиваться конституционными нормами этой страны; во-вторых, в любой стране должна господствовать свобода слова и мысли и, в-третьих, суды должны быть независимы от исполнительной власти и свободны от влияния каких-либо партий, а отправляемое ими правосудие должно быть основано на законах, одобряемых широкими слоями населения данной страны или освященных временем и традициями этой страны. В этом заключаются основополагающие принципы демократических свобод, о которых должны помнить в каждом доме и в каждой семье. В этом же состоит и суть воззвания английского и американского народов, с которым они обращаются ко всему человечеству. Пусть же слово у нас никогда не расходится с делом, а дело — со словом. Я вам назвал две главные опасности, угрожающие каждому дому и каждой семье,— войну и тиранию. Но я не упомянул о бедности и лишениях, которые для многих людей являются основной причиной забот и тревог. Если будет устранена опасность войны и тирании, то не может быть никаких сомнений, что развитие науки и международного сотрудничества позволит человечеству, прошедшему столь жестокую школу войны, достигнуть в ближайшие несколько лет, максимум в ближайшие несколько десятилетий, такого стремительного роста материального благополучия, которого оно не знало за всю свою многовековую историю. А пока что, в наше безрадостное и нелегкое время, мы оказались во власти голода и отчаяния, явившихся следствием колоссального напряжения и огромных жертв, которых стоила нам война. Но время это минует, причем, я думаю, очень быстро, и тогда не останется никаких причин, кроме разве что человеческой глупости и нечеловеческих преступлений, которые помешали бы наступлению для всех народов земли века подлинного изобилия. Я люблю приводить слова, услышанные мною где-то с полвека назад от блестящего оратора и моего хорошего друга, американца ирландского происхождения мистера Берка Кокрана: "Всем всего хватит на земле нашей. Она у нас щедрая мать и накормит всех своих детей досыта, лишь бы они не забывали возделывать и удобрять ее почву и жили в мире, справедливости и согласии". Уверен, что вы тоже так думаете. Продолжая придерживаться нашего с вами метода "генеральной стратегической концепции", перехожу теперь к главному из того, что хотел бы вам сегодня сказать. Мне трудно представить, чтобы обеспечение эффективных мер по предотвращению новой войны и развитию тесного сотрудничества между народами было возможно без создания того, что я бы назвал братским союзом англоязычных стран. Под этим я имею в виду особые отношения между Великобританией и Британским Содружеством наций, с одной стороны, и Соединенными Штатами Америки, с другой. Сейчас не время для произнесения общих фраз, поэтому я постараюсь быть как можно более конкретным. Такого рода братский союз означает не только всемерное укрепление дружбы и взаимопонимания между нашими двумя столь схожими политическими и общественными системами народами, но и продолжение тесного сотрудничества между нашими военными советниками с переходом в дальнейшем к совместному выявлению потенциальной военной угрозы, разработке схожих видов вооружений и инструкций по обращению с ними, а также взаимному обмену офицерами и курсантами военных и военно-технических учебных заведений. Это должно сочетаться с такими мерами по обеспечению взаимной безопасности, как совместное использование всех имеющихся у каждой из наших стран в различных точках земного шара военно-морских и военно-воздушных баз, что позволит удвоить мобильность как американских, так и британских военно-морских и военно-воздушных сил и даст, в результате стабилизации мировой обстановки, значительную экономию финансовых средств. Уже и сейчас в нашем совместном пользовании находится целый ряд островов, и в ближайшем будущем их число увеличится. У Соединенных Штатов уже есть долгосрочный договор об обороне с доминионом Канадой, нашим преданным союзником по Британскому Содружеству наций. Американо-канадский договор зиждется на более реальных основах, чем многие из тех, что обычно заключаются в рамках чисто формальных союзов, и подобного рода принцип полного учета взаимных интересов должен быть распространен на все страны Содружества. Только так мы обеспечим нашу коллективную безопасность и сможем вместе работать во имя высоких и понятных всем целей, во имя нашего общего блага, не нарушая при этом интересов всех других стран. Наступит такое время — а я уверен, что оно наступит,— когда станет реальностью институт общего гражданства, но предоставим это решать будущему, чью протянутую руку многие из нас видят уже сейчас. Однако прежде всего мы должны задаться вопросом, не помешают ли особые отношения между Соединенными Штатами и Содружеством выполнению наших общих обязанностей перед Организацией Объединенных Наций, что должно быть нашей главной заботой?
Опасность коммунизма, заявил Черчилль, растёт везде, «за исключением Британского содружества и Соединённых Штатов, где коммунизм ещё в младенчестве». Вспоминая конец первой мировой войны, Черчилль напомнил, что в те дни были уверенность и большие надежды, что время войн навсегда прошло. Но сейчас он не чувствует такой уверенности и таких надежд. При этом он признался, что не верит в то, что «Советская Россия жаждет войны». Но, по его словам, «она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии». В ходе своей речи, написанной и прочитанной с присущим Черчиллю блеском, он активно применял запоминающиеся образы и ёмкие выражения — «железный занавес» и его «тень, опустившаяся на континент», «пятые колонны» и «полицейские государства», «полное послушание», «безусловное расширение власти» и т. Самым знаменитым из этих оборотов стала фраза о «железном занавесе». После Фултонской речи это выражение стало политическим термином.
ЕГЭ. История. Термины. Фултонская речь У.Черчилля
Противостоят им два главных врага — «война и тирания». Во второй части речи Черчилль перешёл к анализу ситуации в Европе и Азии. Он открыто назвал Советский Союз главной причиной «международных трудностей». Опасность коммунизма, заявил Черчилль, растёт везде, «за исключением Британского содружества и Соединённых Штатов, где коммунизм ещё в младенчестве». Вспоминая конец первой мировой войны, Черчилль напомнил, что в те дни были уверенность и большие надежды, что время войн навсегда прошло.
Но сейчас он не чувствует такой уверенности и таких надежд. При этом он признался, что не верит в то, что «Советская Россия жаждет войны». Но, по его словам, «она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии».
Главным экономическим конкурентом США была Британская империя, которая мешала американским товарам попадать в её многочисленные колонии. Поэтому главным условием вступления в войну американцев было подписание англичанами Атлантической хартии, в которой они обязались содействовать деколонизации послевоенного мира, что открывало бы огромные рынки для американских товаров. Но после неожиданной смерти Рузвельта страну возглавил вице-президент Гарри Трумэн.
Он был выдвинут кандидатом в вице-президенты Демократической партией на смену прежнему рузвельтовскому вице-президенту Генри Уоллесу, который имел репутацию самого симпатизирующего СССР американского политика. Трумэн же придерживался полностью противоположных взглядов. Он полагал, что с коммунизмом надо бороться повсюду, и считал Рузвельта слишком мягким и уступчивым за то, что он позволил включить Восточную Европу в сферу влияния СССР. Некоторое время после прихода к власти происходило противоборство между сторонниками старого рузвельтовского курса во главе с Уоллесом, считавшими, что новая доктрина Трумэна приведёт к очередной безумной войне, и сторонниками Трумэна, считавшими, что никаких послаблений коммунистическим режимам давать нельзя и необходимо бороться с ними повсюду. В конце концов верх взял Трумэн, отправивший своего соперника в отставку с министерского поста. Кеннан вместо короткого ответа отправил развёрнутый ответ на несколько страниц, исчерпывающе характеризующий достоинства и недостатки советской власти.
Это послание, получившее название "Длинная телеграмма", послужило основой для доктрины Трумэна, а сам Кеннан считается одним из главных архитекторов холодной войны. Краткое содержание этой телеграммы сводилось к следующим пунктам: Джордж Фрост Кеннан. Оно будет пробовать на прочность всех противников, но если увидит серьёзное сопротивление и силу, то отступит и не будет идти на открытую конфронтацию и доводить ситуацию до войны. После смерти Ленина шла жестокая и кровавая борьба за власть на протяжении 15 лет. Можно ожидать, что после смерти Сталина случится нечто подобное. Поэтому в противовес советской пропаганде необходимо создать какую-то конструктивную программу и оказывать экономическую поддержку странам, в которых существует опасность прихода к власти коммунистов.
Телеграмма Кеннана произвела такой фурор в американской администрации, что её копии были разосланы всем американским чиновникам для чтения. Позднее некоторые пункты из этой программы стали пунктами внешнеполитической доктрины Трумэна. Несмотря на несколько реверансов в сторону "его военного товарища Сталина", Черчилль раскритиковал сложившееся в Европе положение вещей, когда две её географические части оказались по разные стороны баррикад, выразил опасение из-за растущего влияния коммунистической идеологии и заявил, что, хотя он не считает, что СССР хочет новой войны, однако он знает, что советское правительство уважает только военную силу и главный способ избежать новой разрушительной войны — создать такую военную силу. Сделать это должны Британия и США, под эгидой которых объединятся все остальные страны, пока ещё не попавшие под влияние коммунизма. Хотя свою речь он произносил как частное лицо, он сделал это в присутствии американского президента Трумэна, которому речь очень понравилась. Сталину речь совсем не понравилась.
Подождав несколько дней, он ответил в советской "Правде", заявив, что господин Черчилль всё больше напоминает Гитлера и пытается развязать новую войну уже с позиций англосаксонского расизма. Доктрина Трумэна Трумэн, Гарри.
После этого Черчилль заявил, что такое в истории уже было — и напомнил о формировании фашистской Германии. До 1933 или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая ее постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество, — заявил он. После слов о том, что «такое» не должно повториться, Черчилль сказал: «Если население Британского Содружества и Соединенных Штатов будет действовать совместно, при всем том, что такое сотрудничество означает в воздухе, на море, в науке и экономике, то будет исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс сил, который искушал бы на амбиции или авантюризм.
Напротив, будет совершенная уверенность в безопасности». Вид на Европу из Москвы, вражеский плакат времен Холодной войны, 1952 г Антисоветская Фултонская речь по-английски Sinews of Peace не только оказала огромное влияние на СССР, но и задала вектор мировой политики в последующие десятилетия. Характерно, что инициатором холодной войны выступил истинный исторический противник Москвы — Великобритания, являющаяся при этом союзником СССР в победе над фашисткой Германией. До недавнего времени считалось, что холодная война завершилась с уничтожением СССР — то есть в день подписания позорных Беловежских соглашений — 8 декабря 1991 года. Причем не только Запад, но и Россия признала, что холодная война бывшим Советским Союзом проиграна.
Россия в течение долгого времени расплачивалась за это поражение, и в итоге отказалась признавать себя проигравшей стороной. Но Запад эту переоценку не принял, считая реванш в виде воссоединения Крыма с Россией непозволительным бунтом проигравшей страны.
В феврале 1946 года посол США в Москве Джордж Кеннан отправил в Вашингтон ставшую впоследствии знаменитой «длинную телеграмму», в которой он обрисовал невозможность сотрудничества с Советским Союзом.
Формальным же началом холодной войны можно назвать знаменитую речь уже бывшего на тот момент премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля в городе Фултон в штате Миссури, произнесенную 5 марта 1946 года, в которой он во многом вторил Кеннану. Также он заявил, что Советский Союз стремится к неограниченной территориальной экспансии, противопоставить которой можно только военную силу, в первую очередь ядерное оружие. Опасение Черчилля также вызывало наличие в странах Запада коммунистических партий, которые в нужный момент станут «пятой колонной» для «советов».
Руководство СССР также с недоверием относилось к западным союзникам. Советская разведка доносила, что в Великобритании весной-летом 1945 года разрабатывалась операция «Немыслимое», целью которой было изгнание войсками англичан и американцев Красной Армии из Восточной Европы. Осенью 1945 года в США была начата разработка плана «Тоталити», целью которого было нанесение ядерного удара по крупнейшим городам Советского Союза.
В ней он противопоставлял «американскую систему ценностей» «тоталитарным режимам», установившимся во многих странах после окончания войны, и призывал к «сдерживанию коммунистической угрозы». Одним из главных инструментов данного «сдерживания» была финансовая поддержка лояльных государств. В 1947 году для восстановления экономики европейских стран в США американским генералом Д.
Маршаллом был разработан план по оказанию помощи странам, пострадавшим во время войны план Маршалла. Изначально на конференцию в Париже, где обсуждались условия предоставления финансирования, были приглашены СССР и страны просоветской ориентации. Но, узнав, что одним из главных условий плана Маршалла было исключение из правительств дотируемых государств коммунистов, делегации Советского Союза с союзниками покинули заседание по указанию из Москвы.
Страны Западной Европы получили в сумме около 13 миллиардов долларов США в пересчете на современные деньги — 150 миллиардов , а позиции коммунистов в этих странах сильно пошатнулись. В ответ на план Маршалла СССР создал Коминформ — международную организацию, призванную координировать действия коммунистических партий разных стран Европы для лучшего противодействия США и странам Запада. В 1948—1949 годах разразился Первый Берлинский кризис.
То же самое касалось и Берлина. Вопреки договоренностям Потсдамской конференции о совместном решении вопросов послевоенного устройства Германии западные союзники в 1948 году объединили свои зоны оккупации в так называемую Тризонию и провели там денежную реформу. В ответ на это в июне 1948 года Советский Союз начал транспортную блокаду Западного Берлина, который вплоть до мая 1949 года снабжался по воздуху американскими и британскими самолетами.
Советский Союз ответил на это созданием из своей зоны оккупации ГДР в октябре 1949 года. В Соединенных Штатах это движение получило название «маккартизм» по имени сенатора Д. Маккарти: были разгромлены многие профсоюзы, американских граждан, заподозренных в симпатиях к коммунизму, увольняли с работы и так далее.
В Советском Союзе борьба с «антипатриотически» настроенными гражданами получила название «Борьба с космополитизмом». К концу Второй мировой войны Соединенные Штаты обладали монополией на атомное оружие, что ставило их в выигрышное положение в случае потенциального конфликта. Демонстрацией военного превосходства стали бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, совершенные в августе 1945 года.
Из войны мировой – в холодную: 75 лет назад Черчилль произнес Фултонскую речь
Ответ на этот вопрос не столь очевиден, как кажется. Во-первых, хотя Черчилль и заручился поддержкой Форин-офиса и премьер-министра, и даже сообщил последнему основные положения будущей речи братский союз, включая особые отношения с США , по большей части он предпочитал держать Эттли в неведении относительно подробностей. Детали выступления, а также реакцию на него со стороны администрации Белого дома Черчилль сообщил в Лондон только 7 марта. Эттли ответил сдержанно, поблагодарив за «длинное и интересное сообщение». Еще меньше, чем премьер-министр, знали о выступлении в Консервативной партии. Заместитель нашего героя и его планируемый преемник на посту лидера тори Энтони Иден, отвечающий среди прочего за внешнеполитический сектор, вообще не был привлечен к обсуждению.
Неведение однопартийцев впоследствии дорого встанет Черчиллю, и едва не будет стоить ему поста руководителя оппозиции. После Фултона все чаще стали раздаваться призывы, что «Уинстон должен уйти». Второй момент более значителен. Хотя Черчилль и был знаменит своим стремлением к самостоятельным и подчас несогласованными с руководством действиями, все имело свои пределы. И если бы на Даунинг-стрит считали, что выступление в Фултоне может представлять угрозу для внешней политики Великобритании, то визит экс-премьера в США просто бы не состоялся.
Хотя бы по той простой причине, что в 1945—1946 годах все международные перелеты, а тем более на другую сторону Атлантики, строго контролировались государственными структурами, и прежде чем отправиться в дальнее путешествие, Черчилль получил разрешение у министра военного транспорта, также его поездка была одобрена премьер-министром и главой Форин-офиса. Поддержка со стороны внешнеполитического ведомства была оказана и после прибытия именитого гостя на территорию США. Консульства в Майами и Нью-Йорке отвечали за разбор и подготовку ответов всей входящей корреспонденции в адрес британского политика, направленной простыми американцами. О том, насколько велик был поток подобной корреспонденции, можно судить по тому факту, что только за время пребывания Черчилля в Майами в его адрес пришло более двух тысяч писем и посылок. Позиция официального Лондона, конечно, интересна, но ключевой для последующей репутации Фултона стала реакция в Белом доме.
Трумэн, умело разыгрывавший важную для себя партию, держал в кармане фигу и не слишком откровенничал. В своем письме Черчиллю он отмечал, что «людям Миссури очень понравился ваш визит и то, что вы сказали». Казалось бы, как связано мнение «людей Миссури» с точкой зрения самого президента? Самым непосредственным образом. Трумэн не раз акцентировал внимание на своей принадлежности этому штату.
Он и был один из тех «людей Миссури», которые поддержали выступление. Недвусмысленно об отношении президента к своему гостю говорит также прием Черчилля во время его визита в США, который продлился два с половиной месяца. Он также готов был дать воздушное судно из состава ВВС для путешествия в Тринидад и Бразилию, если бы эти вояжи не отменились из-за проблем британца со здоровьем. Для путешествия по США президент выделил гостю последнюю марку Cadillac с персональным шофером, устроил вечеринку на своей яхте, а для доставки и отправки корреспонденции экс-премьера использовал личного пилота. Когда по своей привычке Черчилль в самый последний момент решил изменить планы и отправиться из Вашингтона в Фултон не на самолете, а на поезде, Трумэн пересмотрел свое рабочее расписание и выделил два дополнительных дня на возвращение из Миссури.
Напомним, что все эти знаки внимания были оказаны не лидеру иностранного государства и даже не члену правительства. Разумеется, у Черчилля была репутация и заслуги, которые вызывали пиетет перед его персоной. Но не настолько, чтобы менять расписание и предоставлять в его пользование военные самолеты и государственные автомобили. Очевидно, что выступление в Фултоне было нужно президенту, причем не меньше, чем самому оратору. Как подставился Черчилль Стоя на трибуне в Вестминстерском колледже, Черчилль «со всей определенностью подчеркнул», что «не выполняет ничьей официальной миссии и не имеет никакого официального статуса, ибо говорит исключительно от своего имени».
Он и дальше будет подчеркивать, что его знаменитая речь была «произнесена рядовым членом парламента по его собственной инициативе в период отсутствия у него каких-либо официальных полномочий». На самом же деле британский политик занимал уникальное положение. Являясь единственным представителем Запада среди членов Большой тройки, он обладал огромным политическим капиталом, дававшим ему право публично выражать свою точку зрения и быть услышанным во многих странах. Но дело было не только в репутации. Из шестидесяти высокопоставленных политиков и военных США только двое в 1946 году полагали, что Черчилль вернется в большую политику.
Подобное сочетание — великих достижений в прошлом и небольших перспектив в будущем — представлялось американскому истеблишменту идеальным для громких заявлений в настоящем. Перед своим появлением в Фултоне Черчилль сначала приехал в Вашингтон и остановился в британском посольстве. На календаре было 3 марта. До знакового выступления оставалось два дня. Еще не прозвучало слов ни о «железном занавесе», ни об угрозе коммунистического движения.
Но в США уже прошло несколько месяцев с момента разработки планов ведения боевых действий против СССР с использованием атомного оружия. Политика в отношении бывшего союзника уже была определена и сформулирована. Оставалось только озвучить ее публично, и Черчилль в этом отношении сыграл на руку американским властям. Настоящее значение событий в Вестминстерском колледже с их резонансом в пространстве и времени состояло не в том, что Черчилль выразил свое мнение, а в том, что он придал в глазах общественности легитимность политике США в отношении антисоветизма. Дистанцировавшись официально от его заявлений, Вашингтон в действительности крепко ухватился за обнародованные тезисы.
Центр тяжести с братского союза англоязычных стран был смещен в сторону конфронтации с СССР, а мирные посылы, отраженные в названии речи, вообще остались без внимания. В этом отношении Черчилль, который вышел на трибуну, чтобы использовать коммунистическую угрозу в качестве рычага для укрепления англо-американского сотрудничества, с одной стороны, подставился, с другой — оказался неправильно понятым. В определенной степени Черчилль сам был виноват в том, что произошло. Его страсть к публичности сыграла с ним злую шутку. Были и более резкие действия, и более агрессивные планы, и более враждебные заявления, чем его широко нашумевшее выступление.
Но все это оставалось скрытым от общественности, являясь предметом обсуждений узкой группы элитарных специалистов и высших руководителей.
Возможно, что именно тогда появился известный анекдот о Сталине, поучавшем непутевого сына Василия: «Ты думаешь, ты — Сталин? Ты не Сталин! Ты думаешь — я Сталин? И я не Сталин!
Играя на подозрительности Сталина, группировке Л. Берии и Г. Маленкова, ведавшего кадрами, удалось раздуть «Ленинградское дело» и вывести из игры Вознесенского и других конкурентов из «ленинградского лобби», влиявшего на политику. Впрочем, в 1952 — начале 1953 г. Сталин, несмотря на ожесточенную борьбу группировок, крепко держал власть в своих руках и даже начал осуществлять уже ставшую привычной для него операцию по «изменению состава соратников по борьбе», т.
Всех удивило, что в октябре 1952 г. Им Сталин явно готовил замену. Как упоминал в 1956 г. Кроме того, от ведения госбезопасностью фактически был отстранен «верный оруженосец» Сталина Берия, а новым министром госбезопасности стал С. Игнатьев, что было плохим знаком для Берии.
Почти так же устраняли его предшественников — Ягоду и Ежова. Но все эти тенденции не получили дальнейшего развития, так как в конце февраля — начале марта 1953 г. Смерть таких тиранов, как правило, окружена множеством слухов и домыслов. Известно, что Сталин умирал трое суток, мучительно и страшно. Все это происходило в самый разгар «дела врачей-отравителей», поэтому говорили об отравлении вождя, организованном Берией или кем-то из обслуги.
Эту версию подтверждала начавшаяся у Сталина кровавая рвота. Но слух об отравлении вряд ли достоверен. Сталин был чрезвычайно подозрителен и никому не доверял так, чтобы его можно было отравить. По другой версии, соратники, увидав лежащего бездыханного Сталина, сознательно оставили его без врачебной помощи. Но Хрущев вспоминал, что когда 1 марта вызванные охраной члены Политбюро приехали на дачу, то увидели храпящего вождя, который к тому же и обмочился.
Поэтому решили, что он накануне «перебрал». Ведь в ночь на 1 марта, провожая их после обильного возлияния, Сталин ткнул Хрущева в живот и назвал его «Микитой», что было явным свидетельством подпития вождя. Посмотрев на Сталина, соратники уехали домой, но вскоре их вызвали вновь — положение Сталина стало критическим. Только тогда вызвали врачей. У Сталина оказалась парализована вся правая часть тела, а также правая часть лица.
Он был беспомощен, но как бы «излучал» страх. Профессор П. Лукомский с таким ужасом прикоснулся к его руке, что Берия даже прикрикнул на него: «Вы врач, так берите как следует! Было достоверно установлено, что у Сталина произошел обширный инсульт головного мозга с огромной зоной разрушения, а кровавая рвота была связана с кровоизлиянием в желудок. Если бы соратники отравили Сталина, они постарались бы избавиться от тела и похоронить тайну его смерти навсегда.
Между тем он был набальзамирован и сохранялся в Мавзолее. Да и сейчас возможна эксгумация праха из могилы у Кремлевской стены. Только стоит ли это делать? Хрущевский период советской истории 1953—1964 Борьба преемников за «мундир Сталина» После смерти Сталина первые места были поделены таким образом: председателем Совета министров последняя должность Сталина стал Г. Маленков; Л.
Берия получил пост министра внутренних дел и стал одновременно шефом госбезопасности; внешними делами ведал заместитель Маленкова Молотов, а Хрущев, как секретарь ЦК, руководил делами партии. Именно между ним и Берией и завязалась борьба за власть. Внешне добродушный вид и незатейливая манера поведения Хрущева усыпляли Берию и его сторонников, которые даже подумать не могли, что этот с виду простоватый и недалекий человек представляет для них опасность. Первоначальное разделение наследства прошло мирно. Но народ в большинстве своем по крайней мере на людях выражал глубокую скорбь, чувствовал свое «сиротство».
Даже на далеком от Москвы Памире горько оплакивали смерть «нашего падишаха». В день похорон вождя в Москве на подходах к Дому союзов, где выставили тело усопшего, произошла катастрофа — толпа задавила и затоптала более 500 человек. Первые шаги новой власти оказались на редкость удачными. Маленков сразу же завоевал любовь миллионов крестьян, которые долгие десятилетия помнили о его благодеянии: он понизил и отменил большинство тягостных крестьянам налогов и сборов, списал накопившиеся годами недоимки по ним, упразднил тяжелый натуральный налог. По инициативе Маленкова меньше стали платить и за приусадебный участок — основу существования миллионов семей.
Глава правительства стал говорить необыкновенные слова о том, что партия поощряет развитие приусадебного хозяйства не только у колхозника, но и у рабочего, служащего. С высокой трибуны прозвучали призывы развивать не только тяжелую, но и легкую и пищевую промышленность, торговлю, расширять жилищное строительство. Лаврентий Берия 4 апреля 1953 г. Это известие вдохнуло надежду в миллионы людей, чьи близкие еще томились в ГУЛАГе, все ждали перемен. И они постепенно начались, во многом по инициативе Берии.
На какое-то время весна и лето 1953 г. Он, не меняя ничего в системе сыска, все же избавился от страшной для людей вывески Министерства государственной безопасности, объединив его с МВД. Особый резонанс в обществе получила проведенная по его инициативе амнистия 27 марта 1953 г. Согласно ей летом того же года на свободу вышли тысячи заключенных, в основном уголовников, которые стали терроризировать жителей городов, пока их снова не пересажали. Вместе с тем тогда же освободили и часть политзаключенных с небольшими сроками, инвалидов, женщин и несовершеннолетних.
И хотя это было ничтожно мало в сравнении с числом оставшихся в лагерях, люди почувствовали слабый ветер перемен. Надежда, вспыхнувшая со смертью Сталина, не угасала. С именем Берии связаны некоторые изменения в национальной политике. С высоких трибун стали говорить об «извращениях ленинско-сталинской национальной политики», о необходимости учитывать национальные особенности каждого народа СССР, о недопустимости прежней практики, когда руководителем национальной компартии был обязательно русский. Берия заявлял о намерении пересмотреть жесткий курс советской внешней политики, способствовать разрядке, не препятствовать объединению Германии, восстановить разорванные при Сталине отношения с Югославией.
Все это позволило некоторым историкам говорить об определенной программе реформ, которые задумал Берия. Инициативы Берии, неожиданно приобретшего репутацию либерала, обеспокоили Хрущева и стоявших за ним функционеров. Они слишком хорошо знали, как может коварный и жестокий Берия расправиться с ними — далеко не простаками. Инициатором заговора против «лубянского маршала» стал Хрущев, который сумел разорвать давнюю связку Маленков-Берия. В разговорах с Маленковым Хрущев умело разжигал недовольство последнего обидной для него подчиненной ролью в этой связке, напоминал ему о постоянном снисходительном пренебрежении Берии к «Маланье» — так насмешливо называли женоподобного премьер-министра в узком кругу соратников.
Хрущев стал действовать более решительно, когда заручился поддержкой части военного руководства, в первую очередь маршала Жукова. В итоге к июлю Хрущев сумел тайно подготовить свержение Берии, умело распределить роли для осуществления переворота. На специально созванном для этого заседании Политбюро он первым взял слово и после краткого обвинения в адрес Берии нажал на кнопку. Из соседнего помещения выбежали Жуков и другие военные с оружием в руках. Застигнутый врасплох Берия был арестован, препровожден в бункер военно-воздушных сил, командование которых было предано Хрущеву.
В декабре Берию и его сообщников тайно судили. Они по традиционной сталинской схеме обвинялись в заговоре с целью «восстановления господства буржуазии», в шпионаже в пользу иностранных разведок. Всех их приговорили к расстрелу. Ведомство госбезопасности реорганизовали в Комитет при Совете министров, с тех пор оно находилось под контролем партии. Среди множества обвинений, предъявленных Берии, были и обвинения в насилии над множеством женщин.
Об этом пороке страшного начальника МГБ знали многие. Красивые женщины боялись ходить в Москве мимо дома высокопоставленного павиана. Известны сотни случаев разврата Берии, жертвами которого стали и безвестные женщины с улицы, и знаменитые киноактрисы, вроде тогдашней звезды экрана Целиковской. В обвинительном заключении и постановлении ЦК, прочитанном на партсобраниях, подробно и в деталях описываются многочисленные сексуальные преступления Берии. Подобная тема впервые использовалась для дискредитации советского партийного лидера, хотя было известно, что многие из сталинской верхушки «дружили» с артистками, балеринами и вообще с красивыми женщинами Авель Енукидзе, Калинин и др.
Однако эта «слабость» никогда не ставилась им в упрек. Енукидзе расстреляли за оппортунизм, а Калинин умер в своей постели. Тысячи жалоб и прошений об освобождении и реабилитации невинных, ставших жертвой «врага народа» Берии, переполняли почту высших инстанций государства и партии. В лагерях начались забастовки и восстания.
По мнению доктора исторических наук Валентина Фалина, в Фултоне вырвалось наружу зло, годами зревшее в лондонских и вашингтонских коридорах власти. Резонен вопрос, почему озвучивание доселе тайных умыслов поручили именно Уинстону Спенсеру Черчиллю? Ведь прошло всего-то чуть больше семи месяцев, как британские избиратели отправили Черчилля в отставку. Почему как раз его американцы выводили для такого случая на свет Божий?
Ответ, похоже, до банальности прост — в англосаксонском сообществе сложно было сыскать другого деятеля, который столь полно и неукротимо воплощал собой русофобию. Ещё во время Первой мировой войны Черчилля терзали заботы, как бы сконцентрировать силы кайзеровской Германии на разгроме царской России, а самому Альбиону уйти от выполнения обязательств, взятых в рамках Антанты. Это Черчилль в 1918 году призывал расчленить нашу страну на «сферы действия», который должны были завершиться распадом российского государства, а затем деятельно окружал Советскую Россию «кольцом бешено ненавидящих большевиков стран». На языке Черчилля и его единомышленников сие занятие звалось «продолжением Крымской войны 1853—1856 годов». Антикоммунистическая риторика, бушевавшая после Октябрьской революции, сути не меняла. Лондон, как, впрочем, и Вашингтон, присягнул русофобии задолго до свержения в России самодержавия. Стремление вытолкнуть нас из концерта мировых держав окрашивало подходы патентованных демократий ко всем мало-мальски значимым региональным и глобальным проблемам на протяжении всего ХХ века. Трумэну явно требовалась подмога со стороны, чтобы освятить доктрину «Pax Americana», заявку на гегемонию в мировых делах.
Наряду с опробованной временем русофобией главу Белого дома прельщал в Черчилле редкий цинизм. В пользу Черчилля, с точки зрения Трумэна, говорило и то, что в ходе войны никто больше Черчилля не сделал для того, чтобы сорвать организацию Второго фронта в 1942 и 1943 годах и тем самым затянуть войну, с олимпийским спокойствием наблюдая, как в ожесточённых схватках немцы и русские обескровливают друг друга. В этом смысле концепция британского премьера перекликалась с подходами Трумэна, который в июне 1941 году изрёк: «Если будут побеждать немцы, стоит помогать русским, если верх будут брать русские, надо помогать немцам, и пусть они убивают друг друга как можно больше». Пробным камнем, на котором испытываются достоинства и пороки политиков, является их поведение в критических ситуациях. Готовился сепаратный сговор «демократий» с нацистской Германией, о чем свидетельствует в своих мемуарах тогдашний госсекретарь Хэлл. А Черчилль в октябре 1942 года, ещё до того, как Красная Армия перешла в контрнаступление, на заседании военного кабинета требовал «задержать русских варваров как можно дальше на Востоке, чтобы они не угрожали свободной Европе». Курская дуга. Самое тяжёлое сражение Второй мировой войны ещё не завершилось, а на встрече в Квебеке в августе 1943 года не без подачи Черчилля начальники штабов США и Великобритании обсуждают вопрос о целесообразности сговора с нацистскими генералами для «совместного отпора русским».
Черчилль был крайне обеспокоен тем, что в битве под Курском Советский Союз продемонстрировал способность в одиночку поставить Третий рейх на колени. США также взволновало развитие событий, но Рузвельт делал несколько другие выводы — он хотел показать американский флаг на континенте, чтобы плоды победы в Европе США могли разделить с Советским Союзом. Антисоветская, антирусская нацеленность политики Лондона и части американского истеблишмента не сникла даже после очевидных неудач перехвата у Москвы инициативы на завершающем этапе войны. Не позднее марта 1945 года Черчилль отдал приказ собирать трофейное немецкое оружие и складировать его для возможного использования против СССР. Тогда же им был отдан приказ о разработке операции «Немыслимое» — плана войны против Советского Союза, которая должна была начаться 1 июля 1945 года силами 112—113 дивизий, включая дюжину дивизий вермахта, что сдались англичанам и нерасформированными были переведены в лагеря в земле Шлезвиг-Гольштейн и южной Дании. Там их держали в готовности до весны 1946 года. Не составляет большого секрета, что Черчилль приложил немало стараний, дабы вовлечь в «Немыслимое» Трумэна, принявшего президентский пост после кончины 12 апреля 1945 года Франклина Рузвельта. Не прояснённой, однако, остаётся взаимосвязь между планами английского премьера и предложением нового президента США на совещании в Белом доме.
Если бы не категорические возражения ведущих военачальников США, черчиллевское «Немыслимое» могло бы обрести зловещие черты вполне реального и мыслимого.
Тем более, добавил он, что теперь, как и прежде, обеспечение глобальной стратегической стабильности и безопасности заведомо невозможно без России. Все это выглядит едва ли не бесспорным, но для США, как мне множество раз доводилось убеждаться на практике, компромисс почти невозможен в силу догмата о собственной непогрешимости. Советские коммунисты в свое время претендовали на знание объективных законов исторического развития; именно с этих позиций Сталин полемизировал с Черчиллем. А теперь уже американцы наступают на те же грабли: настаивают на своей "исключительности" и умении безошибочно определять "правильную сторону истории". История без купюр? Конечно, чтобы опираться на уроки прошлого, их прежде всего нужно знать, причем желательно без купюр. Поэтому в своей концептуальной статье "75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим" президент России Владимир Путин призвал все страны мира "активизировать процесс открытия своих архивов, публикацию ранее неизвестных документов предвоенного и военного периодов — так, как это делает Россия в последние годы".
Новости и события Российского исторического общества
Фултонская речь Черчилля "Тень упала на сцену, еще недавно освещенную победой Альянса. Никто не знает, что советская Россия и ее коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем, и есть ли какие-то границы их экспансии", — заявил Уинстон Черчилль. Это фрагмент знаменитой Фултонской речи Уинстона Черчилля. Бывший британский премьер выступил с ней 5 марта 1946 года в Фултоне, штат Миссури. Он заявил о растущей коммунистической угрозе и опасности усиления СССР на международной арене. В Фултонской речи впервые прозвучало выражение железный занавес. Лумумбы Виталий Данилов. Мало кому известно, что в своем выступлении британский политик почти в точности повторил тезисы американского дипломата Джорджа Фроста Кеннана. Сегодня его имя знакомо только узкому кругу специалистов. Между тем Кеннан — один из острейших умов своего времени; человек, к которому внимательно прислушивались президенты и весь американский истеблишмент; дипломат, оказавший ключевое влияние на политику Запада по отношению к СССР на многие десятилетия. Политологи называют Кеннана Архитектором холодной войны.
Родился в 1904 году, а умер в 2005 году, сравнительно недавно. Россию знал очень хорошо и являлся потомственным специалистом по нашей стране", — подчеркнул эксперт. Джордж Кеннан блестяще знал русский язык, хорошо разбирался в истории и культуре России. Максим Литвинов. Новоиспеченному послу требовался переводчик. Лучшей кандидатуры, чем Джордж Кеннан, и представить было нельзя. Кеннана назначили первым секретарем посольства, а затем советником — фактически он стал вторым лицом в дипмиссии.
Речь длилась всего 15 минут. Речь в Фултоне. Содержание речи и последствия Кратко смысл речи Черчилля можно сформулировать следующим образом: Создание особых отношений между Британским содружеством и Соединёнными Штатами. Сопротивление «Братской ассоциации англоговорящих народов». Высокий уровень свобод граждан этих двух государств. Советский Союз — причина международных трудностей. Сталина он назвал своим военным товарищем, но при этом сказал, что на континент опустился «железный занавес» от Триеста на берегу Адриатического моря до города Шецина на берегу Балтики. Примечательно, что упоминался польский Щецин, а не какой-нибудь германский город, так как последняя тогда ещё была поделена на зоны оккупации. По его мнению, в США «коммунизм в младенчестве», но угроза с его стороны никуда не делась. Сталин был сразу проинформирован о речи бывшего союзника.
В поезде Черчилль и Трумэн играли в покер. Обращаясь к Трумэну, Черчилль заявил: "Ну что же, Гарри, я рискну поставить шиллинг на пару валетов", чем вызвал смех, ибо слово "knave" имеет значение и валет, и мошенник. Также Черчилль признавался в своей любви к Америке, что очевидно было не простой вежливостью, а сознательной стратегической позицией. Но не только в беседах за виски и карточной игрой прошло время поездки. Именно здесь, в поезде, Черчилль еще раз отредактировал текст своего выступления и дал ему название - The Sinews of Peace. На русский язык это название можно перевести как "Сухожилия мира", но слово "Sinews" имеет также значение физической силы. Советская разведка работала хорошо: тассовские шифровки и перевод легли на стол к Сталину и Молотову уже на следующий день. Через два дня в "Известиях" вышла статья академика Тарле "Черчилль бряцает оружием". Через неделю газета "Правда" опубликовала изложение речи Черчилля с несколькими цитатами из нее и со своим комментарием. Еще через несколько дней в ней появилось интервью Сталина. Американские газеты опубликовали из "Правды" в обратном переводе изложение речи Черчилля, а затем и полный текст интервью Сталина.
Я пережил всё это, поэтому мне простительно это выражение чувств и волнение старых воспоминаний. Но сейчас я должен объявить о решении правительства Его Величества, и я полностью уверен, что такое же решение примут в установленном порядке и великие доминионы. И об этом мы должны высказаться сразу же, немедленно, без единого дня задержки. Я должен сделать формальное заявление, но разве кто-то может сомневаться в том, какова будет наша политика? У нас лишь одна-единственная цель и одна неизменная задача. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не станем обсуждать условия с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока с Божьей помощью не избавим землю от его тени и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, борющиеся против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, марширующие с Гитлером — наши враги. Это относится не только к целым государствам, но и ко всем представителем низкой расы Квислингов, которые превратили себя в орудие и агентов нацистского режима, действуя против своих сограждан и своей родины. Эти Квислинги, если их не устранят их же сограждане, избавив нас от хлопот, будут немедленно после нашей победы переданы для справедливого суда трибуналам Союзников. Такова наша политика и таково наше официальное заявление. Следовательно, мы должны оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы должны призвать всех наших друзей и союзников во всех частях света придерживаться аналогичного курса и проводить его так же стойко и неуклонно, как это будем делать мы, до самого конца. Мы уже предложили правительству Советской России любую техническую или экономическую помощь, которую мы в состоянии оказать и которая может быть ему полезной. Мы будем бомбить Германию и днём и ночью, в нарастающем масштабе, сбрасывая на них из месяца в месяц всё более тяжёлые бомбы, чтобы немецкий народ сам отведал с каждым месяцем всё более острую порцию тех несчастий, которые они обрушили на человечество. Стоит упомянуть, что только вчера при налёте на Францию Королевские военно-воздушные силы с незначительными потерями для себя сбили двадцать восемь гуннских истребителей в небе над французской землёй, которую они захватили, осквернили и пытаются удержать. Но это только начало. С настоящего момента увеличение численности наших военно-воздушных сил будет происходить с нарастающей скоростью. В ближайшие шесть месяцев начнёт сказываться весомость получаемой нами от Соединённых Штатов помощи в виде различных военных материалов и особенно тяжелых бомбардировщиков.
Фултонская речь У. Черчилля (выдержки)
Фултонская речь Уинстона Черчилля, прочитанная им в Виндзорском колледже в США, сформировала взгляд Запада на начинавшееся противостояние между СССР и капиталистическими странами. в противном случае неизбежна война. 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль, в то время – лидер оппозиции, произнёс свою знаменитую речь в Фультоне, штате Миссури, которую считают началом «холодной войны».
70 лет назад Уинстон Черчилль произнес фултонскую речь
Как я воевал с Россией - В. Карпов - Генералиссимус в двух томах - Н. Стариков - Так говорил Сталин - Н. Стариков - Ста. 5 марта 1946 года заявления бывшего главы британского правительства Уинстона Черчилля, участвовавшего в Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях, определили судьбу всего мира на следующие 45 лет. Название для своего выступления Уинстон Черчилль придумал, обыграв английский фразеологизм «sinews of war», который дословно переводится как «сухожилия войны» и означает средства для ее ведения. Президент США Гарри Трумэн предложил ему выступить в пресвитерианском Вестминстерском мужском колледже в городе Фултоне. 5 марта 1946 года Черчилль произнёс речь, от которой многие историки отсчитывают начало холодной войны. 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в городе Фултон (штат Миссури, США) бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль произнес ставшую знаменитой речь, в которой он положил начало «холодной войне».