художественный руководитель ФГБУК «Государственный академический театр классического балета под руководством иной и ёва».
Наталия Касаткина: «Мы видели себя изнутри»
Театр играет уже 57 сезон, юбилейный, который приурочен к 90-летию художественного руководителя Наталии Дмитриевны Касаткиной. Жители столицы простились с народной артисткой РСФСР художественным руководителем и главным балетмейстером Государственного академического театра классического балета Наталией Касаткиной, умершей 13 марта в возрасте 89 лет. Художественный руководитель театра Наталия Касаткина согласилась ответить на вопросы журналиста «Волжской правды». Биография Наталии Касаткиной, ее карьера и причина смерти в материале РЕН ТВ. болельщика великого и могучего футбольного клуба Спартак Москва. болельщика великого и могучего футбольного клуба Спартак Москва.
Руководитель московского театра балета Касаткина скончалась в возрасте 89 лет
Сколько раз Вы были в жюри этого конкурса? В Джексоне я была только один раз, помимо участия в жюри, давала классы и учила с девочками вариации. Помню, что с увлечением все это делала. Мы занимались в огромном спортзале, разделенном на две части: в одной части работала Софья Головкина, а в другой я. У меня было 125 девушек от пяти лет до семидесяти пяти. Про меня очень хорошо писали, что я самая живая из педагогов и у меня интересно. Ведущий говорил по-русски, и я учила его произносить фамилию Нины Ананиашвили. Меня саму научили когда-то произносить экзотические имена по слогам. И он никак не мог произнести «Ананиашвили», и я его учила, и он повторял фамилию без конца. Нина тоже получила Гран-при в дуэте вместе с Андрисом. Я помню, что зауважала тогда Андриса, потому что в разговоре с Вадиком он сказал: «Ты же понимаешь, в первую очередь Гран-при должен был получить ты, но мы из Большого театра, поэтому получили не мы, а Большой театр».
Мы тогда все очень подружились. Вы помните свое впечатление, когда впервые прилетели с Большим театром на гастроли в Англию в 1956 году? Сначала мы чуть не рухнули в полете, потому что что-то было не так с самолетом, и нас посадили на военный аэродром. Потом, когда мы все-таки долетели, впечатление было фантастическое. Прежде всего потому, что мы были очень хорошо образованны. В школе Большого театра нам дали потрясающие знания. Историю преподавал один из моих родственников, историю искусства — Анна Замятина из Пушкинского музея. Младший Бахрушин преподавал историю балета. И как только мы приехали в Англию, тут же с Володей начали бегать по музеям. Я была безумно увлечена Египтом и помню, что голова Аменхотепа IV в Британском музее совершенно меня потрясла.
Конечно, на всех произвело большое впечатление, что на наши спектакли «Ромео и Джульетта», «Жизель», «Бахчисарайский фонтан» пришла королева Елизавета с внуком. После спектакля мы выстроились, Елизавета спрашивает: «Кто-нибудь знает английский язык? Французский мы знали, но в анкете писали: «Владею слабо». И тогда вышел Ваня Покровский, мой партнер по венгерскому танцу в «Лебедином озере», и сказал: «I love you! Вот так состоялось наше знакомство. Потом нас возили ко дворцу Букингемскому, и нынешняя Елизавета, одетая в мундир, гарцевала на лошади по красной дорожке до нас и обратно. Конечно, прием, который нам там оказывали, произвел колоссальное впечатление. Вы тоже выучили языки в школе и могли говорить, с кем хотели? Наверное, здесь сыграли роль гены. У моей бабушки Шервуд-Бромлей не было ни одной капли русской крови, что не помешало ей вместе с дедушкой, художником и скульптором, пойти в ополчение защищать Москву, а ведь тогда они уже были людьми далеко не юного возраста.
Но немцев отогнали, и они вернулись. У бабушки была привязанность к России. Ее предки были англичанами в основном, также были и французы, и голландцы, и немцы. Они были морскими инженерами, приплыли в Россию, и им здесь очень понравилось. Шервуд построил Исторический музей, а два брата Бромлея создали всю промышленность России. А когда после революции их вызвал Ленин и сказал: «Вы можете уехать», они ответили: «Мы не хотим уезжать, мы привязались к России и хотим остаться». Бабушка знала русскую литературу лучше русских. И вот один из Бромлеев — не помню, то ли мой прадед, то ли прадядя, — строил Турксиб. Естественно, их фамилии нигде не фигурировали, там везде были партийные люди, но один из моих прадедов — вроде бы это он, Николай Эдуардович, — докладывал о строительстве Турксиба, а потом сказал: «Товарищи, я умер». И упал — и умер, действительно.
Так рассказывала бабушка. В общем, это были люди-патриоты, для них не существовало разделения Европа — не Европа. Они влюбились в Россию, где я уже родилась как прямой потомок того Шервуда, который построил музей. А мой папа Дмитрий Алексеевич Касаткин в 1938 году строил советский павильон в Париже. Это грустная история, потому что на него донесли из-за того, что он общался с иностранцами. Павильон строили французы, и он не мог с ними не общаться. Он инженер-строитель, но и архитектор, как говорили, гениальный, недаром он потом построил пол-Москвы, в том числе Московский государственный университет. И вот в 1958 году после Лондона мы поехали в Париж. Там сейчас ничего этого нет, но я видела папин павильон. И это было главным впечатлением для меня лично.
Вы упомянули школу, Вашими педагогами были Мессерер и Кожухова? Кожухова мне говорила: «Тебе вообще надо не танцевать, а фонари в Лондоне зажигать». Она что-то прослышала про мое происхождение. Она была жестокой, но учила хорошо, за что я ей благодарна, но она меня загнала внутрь себя, а Суламифь, наоборот, меня растанцевала. Все балетмейстеры, которые были в Большом театре, в том числе Григорович, хотели сделать из меня балерину.
Василёва, где выступала как балетмейстер. Подпишитесь на наш телеграм-канал, чтобы всегда быть в самом центре культурной жизни t.
Бывшая прима Большого театра поделилась, что Наталия Дмитриевна и ее супруг и коллега Владимир Василев, руководя Государственным академическим театром классического балета, предоставляли ей артистов для сольных концертных программ, за что Волочкова ей очень благодарна. И единственное, что можно сказать: это большое счастье что мы жили в это время с такими легендами», — отметила Анастасия Волочкова. Она также упомянула интервью Касаткиной, в котором народная артистка РСФСР призналась, что намеренно «погубила советский балет», создав «симфонический». Было необходимо, чтобы появились новые таланты — старое поколение не было компетентно. Бывшая прима подчеркнула, что Наталия Дмитриевна говорила о профессионализме неслучайно.
Меня саму научили когда-то произносить экзотические имена по слогам. И он никак не мог произнести «Ананиашвили», и я его учила, и он повторял фамилию без конца. Нина тоже получила Гран-при в дуэте вместе с Андрисом. Я помню, что зауважала тогда Андриса, потому что в разговоре с Вадиком он сказал: «Ты же понимаешь, в первую очередь Гран-при должен был получить ты, но мы из Большого театра, поэтому получили не мы, а Большой театр». Мы тогда все очень подружились. Вы помните свое впечатление, когда впервые прилетели с Большим театром на гастроли в Англию в 1956 году? Сначала мы чуть не рухнули в полете, потому что что-то было не так с самолетом, и нас посадили на военный аэродром. Потом, когда мы все-таки долетели, впечатление было фантастическое. Прежде всего потому, что мы были очень хорошо образованны. В школе Большого театра нам дали потрясающие знания. Историю преподавал один из моих родственников, историю искусства — Анна Замятина из Пушкинского музея. Младший Бахрушин преподавал историю балета. И как только мы приехали в Англию, тут же с Володей начали бегать по музеям. Я была безумно увлечена Египтом и помню, что голова Аменхотепа IV в Британском музее совершенно меня потрясла. Конечно, на всех произвело большое впечатление, что на наши спектакли «Ромео и Джульетта», «Жизель», «Бахчисарайский фонтан» пришла королева Елизавета с внуком. После спектакля мы выстроились, Елизавета спрашивает: «Кто-нибудь знает английский язык? Французский мы знали, но в анкете писали: «Владею слабо». И тогда вышел Ваня Покровский, мой партнер по венгерскому танцу в «Лебедином озере», и сказал: «I love you! Вот так состоялось наше знакомство. Потом нас возили ко дворцу Букингемскому, и нынешняя Елизавета, одетая в мундир, гарцевала на лошади по красной дорожке до нас и обратно. Конечно, прием, который нам там оказывали, произвел колоссальное впечатление. Вы тоже выучили языки в школе и могли говорить, с кем хотели? Наверное, здесь сыграли роль гены. У моей бабушки Шервуд-Бромлей не было ни одной капли русской крови, что не помешало ей вместе с дедушкой, художником и скульптором, пойти в ополчение защищать Москву, а ведь тогда они уже были людьми далеко не юного возраста. Но немцев отогнали, и они вернулись. У бабушки была привязанность к России. Ее предки были англичанами в основном, также были и французы, и голландцы, и немцы. Они были морскими инженерами, приплыли в Россию, и им здесь очень понравилось. Шервуд построил Исторический музей, а два брата Бромлея создали всю промышленность России. А когда после революции их вызвал Ленин и сказал: «Вы можете уехать», они ответили: «Мы не хотим уезжать, мы привязались к России и хотим остаться». Бабушка знала русскую литературу лучше русских. И вот один из Бромлеев — не помню, то ли мой прадед, то ли прадядя, — строил Турксиб. Естественно, их фамилии нигде не фигурировали, там везде были партийные люди, но один из моих прадедов — вроде бы это он, Николай Эдуардович, — докладывал о строительстве Турксиба, а потом сказал: «Товарищи, я умер». И упал — и умер, действительно. Так рассказывала бабушка. В общем, это были люди-патриоты, для них не существовало разделения Европа — не Европа. Они влюбились в Россию, где я уже родилась как прямой потомок того Шервуда, который построил музей. А мой папа Дмитрий Алексеевич Касаткин в 1938 году строил советский павильон в Париже. Это грустная история, потому что на него донесли из-за того, что он общался с иностранцами. Павильон строили французы, и он не мог с ними не общаться. Он инженер-строитель, но и архитектор, как говорили, гениальный, недаром он потом построил пол-Москвы, в том числе Московский государственный университет. И вот в 1958 году после Лондона мы поехали в Париж. Там сейчас ничего этого нет, но я видела папин павильон. И это было главным впечатлением для меня лично. Вы упомянули школу, Вашими педагогами были Мессерер и Кожухова? Кожухова мне говорила: «Тебе вообще надо не танцевать, а фонари в Лондоне зажигать». Она что-то прослышала про мое происхождение. Она была жестокой, но учила хорошо, за что я ей благодарна, но она меня загнала внутрь себя, а Суламифь, наоборот, меня растанцевала. Все балетмейстеры, которые были в Большом театре, в том числе Григорович, хотели сделать из меня балерину. Я отказывалась, а они не могли понять, в чем дело. Григорович хотел, чтобы в его первой «Спящей красавице» я исполняла Фею Карабос, но там было вращение, и я ему сразу сказала: «Юрий Николаевич, я не смогу». Дело в том, что у меня слабые сосуды головного мозга, поэтому вращение всегда было плохим, хотя меня очень хорошо учили. Я могла сделать 28 фуэте, но потом зал перед глазами ходил ходуном и я падала. Суламифь научила меня с четвертой позиции на пальцах делать шесть пируэтов. Только на навыке. Она научила меня прыгать, научила меня свободе, я ей за это очень благодарна.
Касаткина Наталия Дмитриевна
Пионерская, 138а в 14 часов. Похороны пройдут на Зеленковском кладбище Истринский р-н, ст.
Если вы внимательно посмотрите, у Петипа задумано, что один из кавалеров мог бы быть Принцем, и мы его сделали таким — обратите внимание, когда трое становятся на колено, а Аврора идет знакомиться с еще одним. Начинается спектакль с изумительной музыки Чайковского и декораций неба и двенадцати знаков зодиака. В какой-то момент второго акта опять появляются знаки зодиака, и Фея Сирени ведет Принца через небо, он стареет и приходит к Авроре стариком. И все-таки заставляет себя ее поцеловать перед тем, как упасть почти замертво.
Она оживает, оживает все царство, родители оттаскивают ее от Принца, но она чувствует, что это он к ней подходил. Аврора его целует, и он становится молодым, все заканчивается их свадьбой. Фея Карабос у нас тоже женщина, озорница такая. Мы открыли купюры в музыке, и после коды, престо, на сцену выбегают Аврора и Принц и танцуют, как писали в прессе, «адажио КасВас», то есть в нашем стиле. При этом все танцы сохранены, и во всех остальных балетах все танцы соблюдены. Мы начинаем всегда с хореографии: сначала ставим спектакль, а потом пишем либретто.
Так же я уже одна делала балет «Кракатук» на музыку Артемьева: сначала показала артистам хореографию, а потом записала. Как Вы воспринимали ситуацию за или против Григоровича, которая возникла в конце 1980-х? Дело в том, что у нас были очень хорошие отношения с Григоровичем, хотя нас изо всех сил старались поссорить. Я считала, что его жесткость необходима, иначе он бы не провел 30 лет в Большом театре. Но главная претензия ведь была в том, что он сам не ставит и не приглашает других хореографов? Мы в это не вмешивались никаким образом.
У нас уже был свой театр, и мы ставили все, что хотели. В Большом театре мы поставили «Ванину Ванини» с очень сложной музыкой Каретникова, потом были «Геологи». Хотя министр культуры Фурцева нас терпеть не могла, она не могла не выпустить «Геологов» — советская тема. Юрий Григорович с большей частью труппы уехал в Австрию, а мы поставили спектакль с теми, кто был: только что принятой в труппу молодежью и пенсионерами. У нас были очень сложные перестановки именно потому, что нужно было молодых, активно двигающихся поставить вперед, поближе к зрителю. Когда Григорович вернулся, мы показали спектакль на верхней сцене, он вышел и сказал: «Ребята, я вас поздравляю с замечательным спектаклем».
А Фурцева сказала: «Наденьте на девочку юбочку». Мы говорим: «Это же геологи». Она: «Я ничего не знаю, я, как женщина, прошу вас». Затем была «Весна священная», после которой нам шесть лет не давали ставить. Андрей Петров видел в министерстве список не рекомендованных к постановке произведений, и мы были в нем. И все-таки Петров вытащил нас в Ленинград с «Весной священной», чтобы узнать, как ленинградская публика воспримет москвичей.
Мы были первыми москвичами, приехавшими на постановку в Мариинский театр. Обычно все было наоборот: спектакли переносили только из Ленинграда в Москву. А у нас тогда был замечательный, самый лучший за всю историю директор Большого театра — Михаил Иванович Чулаки. Сам композитор. И это его была идея — поставить «Весну священную». Он пришел к нам и сказал: «Фурцева запретила мне говорить, как обсуждали вашу «Весну».
Володя ответил: «Ну, теперь мы можем думать все, что угодно». Она нам этого не простила, потому что она не могла запретить. Последний спектакль с Сашей Годуновым — это была именно «Весна». Спектакль вышел, после чего были горы писем о том, что его надо запретить, что это эротика. Сергеев с Дудинской пошли в ЦК партии и сказали, что Касаткина и Василев разрушают классический балет. Прошло какое-то время, и ленинградский композитор Портнов сказал нам: «А вы знаете, что Григорович спас ваше «Сотворение мира»?
Это уже седьмая была комиссия, которая приехала снимать спектакль. Он посмотрел и сказал, что этот спектакль должен идти». Для своих постановок Вы всегда выбирали сложную музыку, это случайность? Нет, мы всегда ставили только то, что хотели. Буцко, Каретников, Хачатурян, Стравинский, Петров. Это же интересно!
Когда мы танцевали «Весну священную», Гена Рождественский нас не жалел. Я уходила со сцены — у меня платье из сетки на коленках отпечатывалось, потому что я падала. Он очень ценил, что я во всех его спектаклях очень музыкально танцевала. В конце спектакля он приходил и всегда говорил спасибо. Вот как он сыграет — так мы станцуем. В день спектакля «Весна священная» я ничего не ела, а когда садилась гримироваться, клала два сырых яичка и две ложечки меда.
И вначале грима я протыкала одно яичко и выпивала его, заедая ложечкой меда, а в конце — другое. И все. Очень хорошая энергия от этого, но и от этой музыки сила не могла не появиться. Новые материалы и актуальные новости в нашем телеграм-канале.
Мать - Анна Алексеевна Кардашова в замужестве Касаткина, 1908-2004 , русская детская писательница, автор более 40 книг. Дед по матери - скульптора А. В 1953 закончила Московское хореографическое училище по классу Суламифь Мессерер. В 1954-1976 годах - солистка балетной труппы Большого театра. Стравинского, Рок в «Кармен-сюите» постановка А. Алонсо на музыку Ж.
Щедрина , Индийская кукла в «Щелкунчике» П. Чайковского постановка Ю. Эффектная внешность, темперамент, артистизм, выразительность пластики и графичность линий всегда отличали выступления Касаткиной. Начиная с 1960-х годов работает как балетмейстер, ставя спектакли вместе с мужем Владимиром Василёвым.
Она стала солисткой Большого театра, и исполнила почти все крупные роли: в «Лебедином озере», «Доне Жуане», «Золушке», «Весне священной» и многих других балетов. Кстати, с «Весной священной» Людмилу Дмитриевну связывало также и то, что в девяностые годы именно Касаткина популяризировала Игоря Стравинского в 60-х и была большой поклонницей творчества композитора. Это и неудивительно: стиль её танца и танца её мужа Владимира Василёва, в браке с которым она провела 64 года, идеально подходил для необузданного либретто Стравинского. Она вела передачи про балет, преподавала балет, в 70-х стала руководительницей Театра классического балета — и находилась в должности вплоть до самой смерти. Под её руководством артисты театра стали самой прогрессивной труппой по стране, в том числе исполнявшими фрагменты из зарубежных постановок.
Народная артистка РСФСР Наталия Касаткина скончалась в 89 лет
Наталия Дмитриевна Касаткина умерла в ночь на 14 марта 2024 года в клинике имени Н. В. Склифосовского в возрасте 89 лет. Наталия Дмитриевна Касаткина (7 июня 1934, Москва) — артистка балета и балетмейстер, характерная солистка Большого театра в 1954—1976 годах. Жители столицы простились с народной артисткой РСФСР художественным руководителем и главным балетмейстером Государственного академического театра классического балета Наталией Касаткиной, умершей 13 марта в возрасте 89 лет.
Умерла народная артистка Наталия Касаткина
Руководитель московского Театра классического балета, народная артистка РСФСР Наталия Касаткина умерла в возрасте 89 лет, сообщает ТАСС со ссылкой на ее помощницу Валентину Бурьянову. Народная артистка РСФСР, руководитель московского Театра классического балета, артистка балета Наталия Касаткина ушла из жизни в возрасте 89 лет. Народная артистка РСФСР, хореограф и балетмейстер Наталия Касаткина умерла из-за оторвавшегося тромба. В одну из московских больниц экстренно была госпитализирована 82-летняя бывшая солистка Большого театра, артистка балета и балетмейстер, народная артистка РСФСР Наталия Касаткина.