Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления. Доставленный в Петроград Краснов вскоре был отпущен под «честное слово» не поднимать больше оружия против Советской власти. Причем наутро Керенский разбудил Краснова и сказал ему в своем пафосном стиле: “Генерал, я назначаю вас командующим армией, которая пойдет на Петроград”.
Выступление Керенского — Краснова
| Поход На Петроград. ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Керенский. Владимир Павлович Федюк. | Поэтому для похода на Петроград Краснов смог собрать только несколько сотен 9-го и 10-го Донских казачьих полков. |
| Главный казак Гитлера. Как атаман Краснов переступил черту | Аргументы и Факты | Контрреволюционный поход Керенского — Краснова на Петроград. |
| Выступление Керенского — Краснова | Основная статья: Поход Керенского — Краснова на Петроград. По словам Краснова, поступок Рашкина "циничен и аморален" на фоне трагедий с пьяными водителями. |
| КЕ́РЕНСКОГО – КРАСНО́ВА ВЫСТУПЛЕ́НИЕ 1917 | Для похода на Петроград Краснов собрал лишь около 10 сотен казаков 1-й Донской и Уссурийской дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров, к которым позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. |
Страницы истории : 9 ноября 1917 года. Поход Керенского и Краснова на большевицкий Петроград
Поход на Петроград Керенского—Краснова и его неудача. Краснова 8-13 ноября (26-31 октября) 1917 г., первая попытка внутренней и внешней контрреволюции вооруженной силой захватить Петроград и свергнуть провозглашенную в России Советскую власть. Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления.
Поход Керенского-Краснова на Петроград
Контрреволюционный поход Керенского — Краснова на Петроград. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная министром-председателем Керенским при активном содействии донских казачьих частей во главе с Петром Красновым в. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная министром-председателем Керенским при активном содействии донских казачьих частей во главе с Петром. Заранее обречённый на поражение поход казаков Краснова на Петроград в октя. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Поход на Петроград Керенского—Краснова и его неудача. Юнкерский мятеж в столице
| Лекции по советской истории. Часть 7. События 1918-го до Гражданской войны | Начать последний бросок на Петроград Керенский и Краснов намечали на 30 октября, предварительно получив ожидаемые от Ставки подкрепления. |
| Как Керенский и Краснов пытались отбить Петроград: swinopes — LiveJournal | Поэтому для похода на Петроград Краснов смог собрать только несколько сотен 9-го и 10-го Донских казачьих полков. |
| Поход керенского краснова на петроград кратко | Керенскому, — это лишь немногие причины поражения антибольшевистского похода на Петроград». |
| Как был разгромлен антисоветский мятеж Керенского (Равиль Байбурин) / Проза.ру | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. |
| 1917. ЦАРСКОЕ СЕЛО. ПОХОД КРАСНОВА-КЕРЕНСКОГО НА ПЕТРОГРАД | Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления. |
Как Керенский и Краснов пытались отбить Петроград
Сообщая в районы города полученную утром 25 октября радиотелеграмму о низвержении правительства и переходе власти в руки Петроградского ВРК, Московский Военно-революционный комитет дал им директиву перейти к «самочинному выступлению под руководством районных центров», в целях «осуществления фактической власти Советов района, занимать комиссариаты». Тогда же, очевидно, чтобы усыпить бдительность противника и выиграть время для мобилизации всех своих сил, ВРК вступил в переговоры со штабом округа. Командующий войсками округа полковник Рябцев по другим данным его фамилия — Рябцов пошел на них, преследуя аналогичные цели, так как имел сведения о переброске Ставкой войск с фронта в Москву и надеялся с их прибытием одним ударом покончить с восставшими. Таким образом, беспредметно далее дискутировать вопрос, какая из сторон совершила большую ошибку, участвуя в переговорах в надежде тактически переиграть друг друга. Фактор времени эффективнее сумели использовать большевики, которые мобилизовали свои силы и получили подкрепление не только из городов Подмосковья, но из Петрограда, Минска и других мест. Их же противники в основном должны были довольствоваться сообщениями из ставки, а также от главкомов Западного и Юго-Западного фронтов о посылке на помощь им верных правительству войсковых частей. Так, 28 октября Рябцев получил следующую депешу от начальника штаба ставки Духонина: «Для подавления большевистского мятежа посылаю в Ваше распоряжение гвардейскую бригаду с артиллерией с Юго-Западного фронта.
Начинает прибывать в Москву 30 октября с Западного фронта артиллерия с прикрытием…» Одновременно городскому голове В. Рудневу приходит телеграмма от главкома Западного фронта: «На помощь против большевиков в Москву движется кавалерия. Испрашиваю разрешение ставки послать артиллерию…» Сведения о движении этих войск с мест поступали в Московский Совет и его Военно-революционный комитет. Вязьме по Александровской ж. Тот же адресат сообщал и о том, что от Малоярославца двигаются те казаки, которые громили Совет в Калуге. Эти казаки, арестовавшие в преддверие большевистского выступления членов Калужского Совета, по печати были хорошо известны москвичам и легко представить, какое впечатление должно было произвести данное известие, просочившееся руководителям московского восстания через телеграмму в адрес нейтрального ВИКЖеля.
Вести такого рода сторонникам Временного правительства, которых возглавлял специально прибывший с этой целью утром 27 октября из Питера министр продовольствия внефракционный социал-демократ С. Прокопович, придавали уверенность в успехе. Но опережая развитие событий, заметим, что обещанная помощь им так и не пришла, если не считать сведений о том, что 30 октября на Брянском вокзале Москвы высадились ударники из одноименного города. Правда, они тут же сдались восставшим, заявив, что их обманным путем доставили во вторую столицу якобы для получения обмундирования. Филатьев, — оказывались ложными и создавали ужасное настроение…» Тем не менее первые 3—4 дня борьба в Москве шла с попеременным успехом. В районах города, в особенности на рабочих окраинах, где явный перевес сил был на стороне большевиков, восставшие овладели электростанцией и основными вокзалами.
В центре же города успех некоторое время сопутствовал верным правительству силам, костяк которых составляли, как и в Питере, офицерские отряды и юнкера военных учебных заведений, а также боевые дружины эсеров, студентов и гимназистов. Оттеснив отряды восставших от почты и телеграфа, они лишили гарнизон Кремля связи с ВРК и вынудили его утром 28 октября сдаться. Штурма его юнкерами, о котором пишет Р. Пайпс, не было, так как гарнизон Кремля сдался без боя, полагая, что город полностью находится в руках Комитета общественной безопасности, созданного городской думой 25 октября для организации борьбы с большевиками. Тогда же отряд, насчитывающий 50 казаков и 100 юнкеров, совершил вылазку на Ходынское поле, где дислоцировалась нейтрально настроенная артиллерийская бригада, захватив 2 орудия и вынув замки у многих других, но не у всех орудий. Критические обстоятельства вынудили ВРК прибегнуть к применению чрезвычайных мер.
По его призыву с утра 28 октября началась всеобщая политическая стачка рабочих московских заводов и фабрик, которая укрепила моральный дух восставших. Срочно было созвано общее собрание представителей воинских частей гарнизона, которое заявило о всемерной поддержке ВРК, предложив распоряжений штаба округа и Комитета безопасности не признавать. Ввиду того, что исполком Совета солдатских депутатов продолжал находиться под влиянием умеренных социалистов, для контакта с ВРК собрание избрало временный орган этого Совета. Им удалось очистить от юнкеров Тверскую улицу, занять Малый театр и здания градоначальства на Тверском бульваре, окружить Алексеевское военное училище и кадетские корпуса в Лефортово, защитники которого на следующий день сложили оружие. В этой ситуации ВРК принял предложение Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников ВИКЖель о посредничестве в переговорах с противной стороной и для их ведения объявил перемирие до 12 час. Во всей советской историографии этот шаг ВРК однозначно характеризуется как глубоко ошибочный.
Да, с Комитетом общественной безопасности договориться не удалось. Перемирие до истечения этого срока ВРК должен был прекратить. Но возобновив военные действия, представители ВРК не только пошли на новые переговоры — на сей раз с делегацией Московского губернского Совета крестьянских депутатов, возглавляемой меньшевиком-интернационалистом Е. Литкенсом в 1921 г. Условиями соглашения предусматривалось, что власть в Москве должна принадлежать органу, выдвигаемому Советом рабочих и солдатских депутатов, причем этот орган кооптирует в свой состав представителей ряда общественных организаций: городской и районных дум, профсоюзов, Совета крестьянских депутатов и др. Это соглашение помогло большевикам нейтрализовать Исполком Совета крестьянских депутатов Московской губернии и тем самым в решающий момент внести раскол в блок своих политических противников.
Негативная оценка перемирия никак не объясняет причин, по которым ВРК должен был согласиться на такой шаг. А суть дела состояла в том, что ВРК принял это решение днем 29 октября, считаясь с резким ухудшением ситуации в Питере и на подступах к нему: мятеж юнкеров, взятие войсками Керенского—Краснова Гатчины и Царского Села. Московский ВРК прервал перемирие после того, как был подавлен мятеж юнкеров в Питере и рухнули надежды противников большевистского режима на изменение результатов борьбы за власть в столице.
Здесь всё повторилось сначала. Батальон пехоты, числом не менее восьмисот человек, сначала встретил казаков Краснова винтовочными выстрелами, а потом сдался без боя.
Около полутора сотен защитников Царского Села не пожелали сдаваться и с оружием в руках отступили под защиту окраинных домов. Однако достаточно было двух пушечных выстрелов, чтобы они в панике разбежались. День уже кончался, когда казаки вступили в Царское Село. После первых успехов наступление на Петроград вовсе не выглядело такой авантюрой, как вначале. Но по-прежнему оставалось множество вопросов, требующих срочного решения.
Во-первых, слишком медленные темпы продвижения. Конечно, уговоры были лучше, чем пролитая кровь, но каждый такой случай растягивался на много часов. Во-вторых, от такой манеры наступления казаки уставали больше, чем от настоящего боя. Все чаще стали раздаваться разговоры о том, что нельзя дальше идти без поддержки пехоты. Надо сказать, что положение казаков в дни революции было вообще очень сложным.
Общественное мнение, подогреваемое пропагандой левых партий, заклеймило их как "прихвостней царского режима". По этой причине казаки крайне осторожно относились к попыткам вовлечь их в любые политические комбинации и соглашались только в том случае, когда им предстояло действовать не одним. Сейчас у казаков отряда Краснова опять проснулся страх быть обманутыми, оказаться в ситуации, когда их руками вершится неправое дело. Казалось бы, в отряде не было недостатка в агитаторах, которые могли всё убедительно разъяснить. В Гатчине и Царском Селе перебывали все или почти все заметные политические фигуры.
Наконец, не следовало забывать и о главной фигуре — Керенском. Но речи приелись, а слова потеряли цену. К тому же для Краснова стало очевидно, что присутствие Керенского скорее не помогает, а мешает. Офицеры отряда не скрывали своей ненависти к "главно-уговаривающему". Еще в первый день пребывания Керенского в Гатчине был арестован некто Печенкин, офицер местного гарнизона, известный как "монархист, заядлый враг революции и кандидат в дом умалишенных", [420] задумавший покушение на экс-премьера.
Позже Савинков прямым текстом предлагал Краснову арестовать Керенского, поскольку его имя отталкивает от антибольшевистского движения потенциальных сторонников. Как было не удивляться — недавний герой превратился в объект всеобщей ненависти. Однако еще страшнее было другое — то, что сам он это никак не хотел сознавать. Керенский постоянно торопил Краснова, не считаясь с реальными возможностями. Тем не менее Краснов счел необходимым дать отряду сутки на отдых.
В этот день, воскресенье 29 октября, в Петрограде произошли события, которые в другой ситуации могли бы сильно повлиять на исход дела. К этому времени Комитету спасения Родины и революции удалось наладить связь с большинством юнкерских училищ столицы. Было решено, что в нужный момент — когда отряд Керенского—Краснова подойдет непосредственно к городу, юнкера ударят в тыл большевикам. Подготовка этого плана велась в строгой тайне — только центральное бюро комитета было в курсе того, что замышляется, да и то детали были известны лишь самому узкому кругу лиц. Непосредственное руководство подготовкой восстания было возложено на уже известного нам полковника Полковникова.
Для того чтобы проинформировать о готовящемся восстании Краснова и Керенского, к ним был командирован Станкевич. Он на автомобиле добрался до Царского Села и благополучно вернулся назад. Вечером 28 октября Станкевич доложил о результатах своей поездки на заседании бюро Комитета спасения. После его доклада было решено отложить выступление до понедельника. Но восстание началось в воскресенье, за день до намеченной даты, когда отряд Краснова еще стоял на отдыхе в 25 верстах от столицы.
Причины переноса сроков восстания до сих пор до конца не понятны.
Все решительно держат камертон на Петроград: как только в Петрограде будет развязан узел в пользу Врем. Будберг говорит уже о «ненависти». И все-таки, несмотря на отсутствие «симпатий» и несмотря на постановление Комитета Спасения о не-пропуске эшелонов в столицу, финляндская стрелковая дивизия, шедшая на помощь Правительству, прошла через фронт без особых затруднении. Итак, ориентировка идет на Петроград. Посмотрим, что происходило там на другой день после падения Временного Правительства. Глава вторая.
После переворота 1. Комитет Спасения Начнем с рассказа Станкевича. К числу достоинств его воспоминаний надо отнести удивительную прямолинейность в изображении своих впечатлений и настроений. Для характеристики психологической стороны событий исторические документы такого порядка представляют большую ценность. Известие это подняло настроение политических кругов. Начались оживленные попытки организации борьбы с большевиками. Эти же слухи отразились крайним упадком настроения у большевиков, что видно было на их патрулях на улицах: были случаи, что дамы обезоруживали солдат.
Уверенность в скорой ликвидации большевиков росла ежечасно, тем более, что из казарм стали поступать сведения о недовольстве гарнизона новыми хозяевами, и стали буквально сыпаться предложения принять участие в вооруженном выступлении против большевиков. Были сведения о растерянности в среде самого ВРК. Городская Дума и помещение Крестьянского Совета в Училище Правоведения были всецело в наших руках и составили центр подготовки общественной и вооруженной акции против большевиков». Комитет объединил широкий демократический фронт — в состав его с самого начала вошли президиум Предпарламента, представители Думы, ЦИК, Исполнительного Комитета Совета Кр. Присоединились и делегаты Центрофлота, занявшего отрицательную позицию к восстанию. Пополнялся Комитет и представителями других организаций. Комитет возглавлялся председателем Совета Республики, и тем самым устанавливалась как бы преемственность от Временного Правительства.
Первым его шагом явилось обращение к населению с призывом не признавать и не исполнять распоряжений насильников, встать на защиту родины и революции и поддержать Комитет Спасения. Последний, «сохраняя преемственность единой государственной власти, возьмет на себя инициативу воссоздания Временного Правительства», которое, опираясь на силы демократии, доведет страну до Учредительного Собрания и спасет ее от контрреволюции и анархии. Ясно, что дело шло о новом правительстве, созданном на других основах коалиции, чем только что сошедшее со сцены и почти в полном составе находящееся в Петропавловской крепости. Одновременно с Комитетом Спасения к населению обратились с воззваниями и все организации, в нем участвующие. Решительных слов по отношению к большевикам было сказано достаточно. Разной силы были эти слова и в разных формах они комбинировались. Анализ этих документов мог бы представить значительный интерес для характеристики общественных настроений.
Отмечу лишь некоторые показательные черты. Ни одна из политических групп не обратилась с прямым и открытым призывом с оружием в руках противодействовать большевикам — намек можно найти лишь в обращении военной комиссии Ц. Меньшевики-оборонцы, возглавляемые Потресовым, «горячо» приветствуя «мужество» министров, оставшихся «на своем посту» под дулом ружей «насильников», заканчивали свое воззвание: «Да здравствует Временное Правительство! Помогайте Временному Правительству и товарищу Керенскому». В этих словах можно было увидеть призыв к оружию. И еще одна черта отличала все без исключения обращения этого и ближайших дней, шедшие из лагеря «непримиримой» оппозиции. Как memento mori перед ними стоял призрак грядущей контрреволюции.
В обращении Ц. В организационно докладе на объединенном заседании входящих в Комитет групп с. Скобелев намекал на ген. В целях «воссоздания революционного порядка и предотвращения братоубийственной гражданской войны» Комитет постановил вступить в «переговоры» с Временным Правительством и Центральными Комитетами социалистических партий «об организации демократической власти», обеспечивающей «быструю ликвидацию большевистской авантюры методами, гарантирующими интересы демократии, и решительное подавление всех контрреволюционных попыток». Прочную базу гарантирующую невозможность смены «экстремистов слева» экстремистами «справа» Комитет видел в проведении программы, намеченной большинством Совета Республики накануне большевистского переворота. Самоуверенно звучит последний пункт «программы»: «обратиться к ВРК с требованием немедленно сложить оружие, отказаться от захваченной власти и призвать шедшие за ним войска к подчинению распоряжениям Комитета Спасения Родины и Революции». Комитет говорит, как авторитетный хозяин положения, хотя «никакой за собой силы не имеет», — сообщают в Ставку Толстой и Ковалевский.
Парадоксальным кажется в наше время такое положение, но, быть может, оно не так уже было чуждо в тогдашней обстановке ощущению современников. После захвата власти Едва ли лидеры большевиков были афраппированы тем, что оказались в полном одиночестве. Ведь другого они и ожидать не могли, предпринимая свою «авантюру всемирно исторического масштаба» выражение Ленина. Когда 26-го несколько большевистских гласных появились на заседании Думы, они были встречены криками: «Убийцы! Изнасиловали женщин! В тюрьму! На виселицу!
Ан-ский 208 : «Большевики спокойно сидели на своих местах. Некоторые из них улыбались». В действительности победители не чувствовали себя прочно — достаточно сказать, что на съезде Советов при специфическом его составе из армейских представителей приблизительно лишь половина высказалась за «советскую» власть по данным анкеты, произведенной большевистской фракцией. Ленин рассчитывал на притягательную и гипнотизирующую силу декретов о земле и мире, принятых на ночном заседании съезда 26 октября. Но никакие лозунги не имеют молниеносной быстроты — только Подвойским могло казаться, что «дело выиграно» с момента предоставления «полкам непосредственно говорить о мире и расправляться с противниками». В лучшем случае можно было бы повторить позднейшие слова выступившего уже в роли историка Чернова: «декретом о мире большевизм обезопасил себя от всяких усмирительных экспедиций о фронта». И то здесь требуется оговорка, ибо необходимо значительно смягчить обобщающее заключение.
Равным образом и декретом о земле большевизм до некоторой степени «загородился от деревни». Но «гениальные» экстремисты не предвидели никем не подготовленного, инстинктивно вспыхнувшего массового саботажа, с которым на другой день пришлось встретиться новой власти, и который вышел далеко за пределы административно-служебного аппарата. Эта забастовка трудовой интеллигенции, «маленьких людей», не подчинившихся ярму насилия, останется одной из самых красивых страниц в истории революционной эпохи — она будет символом гражданской чести русской общественности. Среди интеллигенции всеобщим было убеждение, что большевикам никакой власти самостоятельно создать не удастся. И совершенно неизбежно в рядах самой партии, насильственно и случайно захватившей власть, росла оппозиция «политике революционного дерзания» и прямолинейной тактике ленинских сателлитов. Оппозиция эта, внешне мало оформленная, самопроизвольно рождалась и в массах — прежде всего в, той столице, где с такой легкостью произошел переворот. Имеется интересный документ — сводка донесений районных партийных большевистских комитетов в Петербурге в ближайшие после восстания дни 28—30 октября.
Это голос рядовых большевиков. Нет в нем уверенного чувства победителей. Отмечаются «признаки утомления» в рабочей среде; успех пропаганды меньшевиков-оборонцев; разговоры о том, что «пролитие крови напрасно», что надо гражданскую войну ликвидировать «мирным путем» и т. Правда, как будто бы, большинство районов все-таки против каких-либо «соглашений»; но это фиктивное большинство, и нет уже никаких сомнений в том, что большинство определенно против продолжения гражданской войны. Через неделю петербургскому уже комитету приходится признать почти «полное равнодушие в широких рабочих массах» — равнодушие к делу, которое творили большевики. В рабочей массе, не принимавшей активного участия в восстании, настроение резко обостряется — мы еще встретимся с официальной делегацией рабочих Обуховского завода, не двусмысленно грозившей расправиться и «сосчитаться» со всеми теми, кто является виновником «разрухи». Этот гарнизон, по словам Антонова-Овсеенко, занявшего пост столичного главнокомандующего, стал катастрофически разваливаться и доставил ему гораздо большие хлопот и беспокойства 209 , чем захват Зимнего Дворца.
Антонов делает особое ударение на более позднем «пьяном безумии», охватившем гарнизон — на памятных погромах. По словам Соломона, все в Смольном впали «в панику» — не исключая самого Ленина: «За много лет нашего знакомства я никогда не видел его таким. Он был бледен, и нервная судорога подергивала его лицо». Но суть дела не только в этом моральном разложении столичных воинских частей. Они начинают выходить из состояния своей пассивной подчиненности директивам ВРК, и их еще труднее повести в бой, чем это было 25 октября. Недаром вольноопределяющийся Преображенского полка Милицын внес в свою запись о настроениях после переворота слова: «невольно пришло на мысль, что я еще ни одного защитника большевизма не встретил». Протоколы ВРК засвидетельствовали, напр.
Самочинно решают послать делегатов и к Керенскому и в Комитет Спасения. ВРК формально приходится уступить, так как собравшиеся представители гвардейских полков среди них Семеновский, Измайловский, Волынский определенно заявляют, что «петербургский гарнизон не хочет быть орудием гражданской войны, и требует создания коалиционного правительства». Мало надежд можно было возлагать на такие полки при решении вопроса о выступлении навстречу двигающегося отряда Краснова, незначительность которого из «достоверных» источников хорошо была известна ВРК: у Керенского «всего» 5000, им обманутых казаков, — объявлял ВРК. После занятия Гатчины Ленин был в «необыкновенно повышенном нервном состоянии», — утверждает Раскольников, посланный в Кронштадт мобилизовать матросов «всех до последнего человека». Требует Ленин суда и людей из Гельсингфорса. Революция в большей опасности в Петербурге, чем на Балтийском море, — негодует он, встречая противодействие со стороны матросов, опасавшихся оголить фронт перед немцами. Мы можем поверить Дж.
Риду — ведь он написал «эпос великой революции». Он рассказывает о чувстве безнадежности, которое царило у большевиков: что может сделать «толпа против обученных солдат» Лозовский , «завтра мы, быть может, заснем надолго» Петровский , идет «целый армейский корпус», но они «не возьмут нас живыми»... Растерянность увеличивало отсутствие командного состава. На гарнизонном совещании, собранном 29-го при участии Ленина и Троцкого, ни один из офицеров не позволил себе «хотя бы заикнуться» о неприемлемости для них отпора Керенскому. Троцкий отсюда делает несколько поспешный вывод — большинство из этих «старых офицеров» было за большевиков и из ненависти к Керенскому желало его свержения. Однако, никто не согласился взять на себя ответственность за руководство операцией против красновских казаков, и после неудачных попыток привлечь командиров полков выбор ВРК пал на полк. Муравьева, «Хлестакова и фанфарона», по отзыву Троцкого.
На следующий день в целях агитации созывается специальное гарнизонное собрание — едва ли половина полков оказалась на нем представлена. Кронштадтские преторианцы — «воинствующий орден революции», по характеристике Троцкого, — остаются пока единственной реальной опорой большевиков. Какая психологическая загадка лежит в основе этой буйной кронштадтской вольницы? Чем объяснить тот несомненный коллективный психоз, который охватил в революционные месяцы значительную массу матросов? Бонч-Бруевич, в свое время немало сделавший для собирания материалов о русском мистическом сектантстве, дал в статье «Странное в революции» изумительно яркую бытовую картину матросского общежития той группы, во главе которой стояли прославленный Железняк и его брат. Он описывает исступленные радения с «сатанинскими» песнями и плясками «смерти» среди символических «задушенных» тел — с кровавыми выкриками и угрозами. Это — действительно сфера какой-то патологии.
Она проявлялась, конечно, и во вне. Более уравновешенные стремятся поскорее уйти «домой», но — анархические группы неистовствуют на улицах, прочищая атмосферу и показывая «революционный штык буржуазной сволочи». Но если 26-го матросские патрули бросали «пьяных» для протрезвления в Неву воспоминания Флоровского , то в последующие дни с этими эксцессами встречаться уже не приходится. В общей атмосфере растерянности присмирели и буйные матросские головы — «краса и гордость русской революции». При известии о продвижении Керенского «буржуазия на улицах наглела». Несмотря на то, что Петербург был объявлен на военном положении и были воспрещены всякие «собрания» на улицах, репортер «Народного Слова» отмечает 28-го «чрезвычайную оживленность» на Невском проспекте. Масса публики, повсюду «летучие митинги» среди снующих блиндированных автомобилей.
Наглеет не только «буржуазия» — репортер отмечает, напр. Но все же не будем выискивать анекдотических дам, обезоруживающих солдат и матросов 210. Вот более достоверный факт, зарегистрированный официальным документом: 28-го на Невском толпа обезоруживает 50 красногвардейцев. Опять иллюзии убаюкивали бдительность, и призраки будущего действовали убедительнее реальности. Пафос ночи, когда гремели орудия «Авроры», и когда общественная честь и непосредственное чувство заставляли вспоминать Зимний Дворец, исчез, и Предоктябрьские настроения, т. Левый публицист, писавший под псевдонимом С. Ан-ский, вспоминая повышенное настроение, царившее на «беспрерывном заседании» 26—28 октября, пламенные речи и резолюции протеста, говорит, что настроение Гор.
Думы, «несмотря на все ужасные слухи», было «оптимистично»: «Никто не верил в окончательную победу тех, кто совершил переворот, и менее всех в победу верили большевики». Армия разносчиков новости сообщала об «отчаянном положении большевиков», уверяя, что они продержатся «самое большее два дня». Он будет «не сегодня-завтра» окончательно ликвидирован, и официоз эс-эровской партии призывает к борьбе с большевизмом «со сложенными на груди руками». Меньшевистская «Рабочая Газета» была убеждена, что большевистские вожди сами в ужасе остановятся перед творением рук своих. Люди разных политических лагерей на перебой стараются доказать себе и внушить другим, что авантюра невежественных демагогов, взвинтивших толпу на митингах, будет эфемерна Суханов ; по мнению Горького, авантюра будет ликвидирована в течении двух недель. Еще в сентябре прозорливый Церетелли предсказывал, что большевики продержатся «не более 2—3 недель». Набоков и его друзья со своей стороны «ни минуты не верили в прочность большевистского режима и ожидали его быстрой ликвидации».
Мало кто верил, добавляет принадлежавший к той же среде Изгоев, что оперетка продлится более 2—3 недель». Сотрудник «Речи» Ю. Рапопорт «через двадцать лет» вспоминал, как на третий день после переворота собрались в редакции «сливки интеллигенции: профессора, общественные деятели, публицисты» и гадали: «когда это кончится? Меньшинство пыталось возражать: пожалуй, и до весны. Двое или трое пессимистов среди них А. Изгоев робко, среди общего негодования, высказывали сомнения: кто знает, может быть, это затянется и на три года». Авторитетные генералы говорили Ауэрбаху, ссылаясь на Парижскую Коммуну, что большевики не продержатся более 42 дней.
Известный историк литературы Венгеров убеждает большевизанствующего писателя Ив. Книжника в том, что не стоило бы жить, если бы не было глубокой уверенности, что черед неделю или две «узурпаторы власти» будут устранены Кр. И эта «пиррова победа» пошла гулять по фронту из одного штаба в другой. Возможность третьего выхода уже исключена». Необходимо хоть какое-нибудь правительство, от имени которого действовать, — заявляет ген. О том, что большевики «продержатся недолго» утром 27-го уверяет английского посла почти официально Авксентьев. Этот оптимизм передался даже парижскому «Matin», которое сообщало, ссылаясь на радио-телеграмму из России, что ликвидация большевистской авантюры является вопросом нескольких дней, а, может быть, и нескольких часов.
Абрамович в органе бундовцев высказывал уверенность, что через неделю-другую советская власть будет «бонапартирована». В Москве, под председательством Самарина, как рассказывает тел. Симанский, происходили уже совещания о восстановлении монархии. Во всеобщем хоре оптимистических прогнозов пророческим диссонансом прозвучал лишь голос трагически погибшего Шингарева: это не «на 10 дней», а «на 10 лет»... Очень многие большевики, действительно, сами думали, что в создавшихся условиях им не продержаться и двух недель. Только при таких настроениях и в обстановке фактического безвластия, «сумбура и хаоса», наступивших после переворота, возможно понять несколько неожиданную уступчивость новой власти. Она сознавала силу, которую представляла или могла представить остальная объединенная социалистическая демократия.
На другой День большевики ярко подчеркнули, что происшедшее накануне ее должно рассматриваться, как действие, направленное против социалистической демократии, входившей в коалиционное Правительство. Стоило Мартову, «постучаться» к большевикам с ходатайством о министрах-социалистах, заключенных в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, как они были выпущены на свободу. Уже на другой день после ареста на съезде советов был заявлен протест со стороны представителя 3 армии, поддержанный делегатами-крестьянами Представитель армии признавал «незаконным» акт, совершенный над министрами; он говорил: «если с головы их упадет хоть один волос, то ответственность падет на тех, кто это сделал». Троцкий от имени ВРК вынужден был дать официальное обещание принять меры к скорейшему освобождению социалистов и подвергнуть их пока содержанию, под домашним арестом. Вероятно, создавшейся обстановкой надо объяснить предупредительность, с которой большевики пропустили в ту же ночь в Петропавловскую крепость доктора Мащенко к заболевшему Терещенко. Не тронула власть в первый момент социалистических газет, хотя они, по выражению Троцкого, представляли собой «сплошной хор волков, шакалов и бешеных собак» — энесовское «Народное Слово» выходило под лозунгом: «долой большевиков. Спасайте родину и революцию».
Следует оговориться, что так было лишь в самые первые дни. Формально не закрывая социалистические газеты, власть фактически подвергла их, по выражению Ст. Ивановича, самым « омерзительным» по форме преследования: происходили ночные налеты на редакции, на типографии, разбирался и ломался шрифт, портились машины, устраивались на месте аутодафе отпечатанных экземпляров и т. Редакция «Народного Слова» была 29-го разгромлена в полном смысле этого слова, и газета смогла вновь появиться только 3 ноября. Несколько позже газеты должны были чуть-ли не ежедневно менять свои названия, и «Народное Слово» становилось «Неумолчным Словом», «День» — «Ночью», «Полночью», «Грядущим Днем» и т. Социалистическая в своем большинстве Дума произносила не, только «пламенные речи» против насильственных действий большевиков, но и попыталась выступать, как орган власти 211. Комитет О.
Неуверенность большевиков можно прекрасно иллюстрировать эпизодом, рассказанным Ан-ским. Новая власть решила взять из кассы Государственнаго Банка 3 милл. Банка от его директора. Кричали, что они разворуют и разграбят все достояние государства, что им ключей ни под каким видом давать нельзя». Директору Банка все же под угрозой пришлось выдать, но большевики «не осмелились идти туда одни и требовали, чтобы Дума прислала своих представителей, которые присутствовали бы при открытии кассы». Дума своих делегатов послала. Боевой орган рев.
Но «Комитет Спасения» — боевой орган, созданный ad hoc для борьбы с насильственным захватом власти? И его не трогала власть. Он свободно организовался и открыто действовал. На многолюдном организационном собрании, где докладчиком был Скобелев, выступал и представитель Лужского совета, удостоверявший, что будто бы 30. Собрание, правда, было окружено матросами и красной гвардией, но никто из этого внешнего окружения не проникал во внутрь здания. Комитет Спасения должен был дать «решительный отпор» большевикам. И Комитет Спасения ее только грозил, но и приступил к действиям.
Реальной силой, весьма, конечно, относительной, был пока только казачий отряд Краснова, который приближался к «подступам» столицы под знаменем Временного Правительства, олицетворяемого оставшимся на свободе Керенским. Солидаризировался ли с ним Комитет Спасения? В положительном ответе, как будто бы, не может быть сомнений. Герштейн для координирования действий и для выяснения срока прибытия красновских войск в Петербург. Раньше еще должна была выехать «делегация Думы в лице с. Гоца, Зензинова, Капицы и др. На Балтийском вокзале Гоц и Зензинов были арестованы.
Но это соглашение внешне завуалировано было таким туманом, что от правительственной акции в сущности формально ничего не оставалось: «Преступное восстание, поднятое большевиками», — гласило обращение Комитета 27-го к солдатам петербургского гарнизона, — «уже дало свои кровавые плоды. Братская кровь уже пролилась. Но еще не все потеряно. Революционные войска, руководимые Общеармейским Комитетом, уже подходят к Петрограду... Во главе войск... Они не допустят напрасного кровопролития». В этом воззвании проявилось не только творчество элементарной пропаганды.
Комитет Спасения с первого же дня, своего существования стремился отгородиться от непопулярного Временного Правительства. При формулировке политических целей антибольшевистской акции в Комитете Спасения Р. Но ни один голос не поддержал меня. Все указывали, что при непопулярности Правительства в стране лучше о нем совершенно не упоминать». То, что Керенский в своих воспоминаниях считает «легендой», было незыблемым фактом — одним именем Правительства почти никаких войск с фронта двинуть нельзя было. Лучше всех об этом свидетельствовала сама Ставка. Подводя как бы итоги первых дней, Барановский в разговоре с Духониным с некоторым индивидуальным преувеличением 213 констатирует: «Должен вам выяснить настроение комитетов со всей определенностью: ясно, что комитеты да прежнее Правительство не идут и войск Керенскому, как главе его, посылать не хотят; идут за Комитетами Спасения и так как эти последние молчат и не говорят, что Керенский с ними, то войска никуда не двигаются»...
На фронте, действительно, происходила путаница. Узнав, что комитет первой армии, во изменение первого своего решения, постановил поддержать Временное Правительство, Черемисов приказывает «немедля» избрать соответствующие пехотные части и направить их в Гатчину пример того, что Черемисов не всегда ограничивался ролью лояльно-пассивного выполнителя приказов. Временное Правительство солидарно ли с Комитетом Спасения? И Лукирский, со своей стороны, должен объяснить, что Комитет Спасения «открытый враг большевиков и твердо решил всемерно поддержать Временное Правительство». Если одни ради тактики успеха борьбы готовы были затушевать непопулярное имя Временного Правительства, то другие, по таким же тактическим соображениям, отгораживаясь oт него по существу, стремились удержать фикцию формальной преемственности. Теоретически должно быть выставлено прежнее Временное Правительство после «победы» Керенского. Прибытие Керенского необходимо для того, чтобы сохранить «преемственность власти».
Но Керенский заранее исключается из всех министерских комбинаций, как исключается и идея коалиционного с буржуазией правительства. Если Керенский-победитель выступит на ролях «белого генерала», т. Так приблизительно формулирует быть может, и очень неточно и очень упрощенно один из руководителей бюро железно-дорожного союза — так называемого «Викжеля» — Вомпе в своей книге беседу, которую он имел с делегатами Комитета Спасения, Скобелевым и Зензиновым, посетившими «Викжель» с предложением присоединиться к позиции Комитета Спасения и войти в его состав. Сэр Дж. Бьюкенен был наблюдательным свидетелем событий — в свой дневник он записал: «если войска придут в Петербург, то не. И слишком слабо сказало в своем обращении к стране 17 ноября сорганизовавшееся в подполье «Временное Правительство»: Комитет Спасения не оказал «достаточной поддержки законному правительству». Официоз ЦК парт и, представленный в Комитете Спасения, с такой образностью определяя свое отношение к Временному Правительству: большевики — это «мыльный пузырь», но Правительство, низвергнутое «мыльным пузырем», не заслуживает во становления «Дело Народа» 28 октября.
Оценка разумной «тактики» чрезвычайно субъективна. Игнорирование «законного правительства» приводило к тому, что антибольшевистская акция Комитета Спасения подчас во вне рисовалась в виде пресловутой позиции «нейтралитета». Тем самым подрывался авторитет организации в глазах сочувствующих и возможных попутчиков и ослаблялась сила оказываемого большевикам сопротивления. Ой судил в Гельсингфорсе по слухам, по газетным сообщениям, по рассказам приезжавших.
Трудно сказать, по какой причине. Точно не из-за Корнилова. Скорее всего, генерал планировал тихо и спокойно слинять за границу, когда вся эта кутерьма уляжется, и не портить себе резюме политическими выступлениями. А может и наоборот, присматривался к большевикам, надеясь на то, что и у них ему найдется место.
Так или иначе, Черемисов отказал Керенскому в его просьбе выделить войска, сославшись на их отсутствие. Но тут помог комиссар Северного фронта Войтинский — бывший большевик. Войтинский вплоть до 1917 года оставался верным большевиком, но после возвращения Ленина в Россию и публикации Апрельских тезисов он не принял новую радикальную платформу и перешел к меньшевикам. Причем был ближе к правым меньшевикам. Он сумел договориться с Красновым и уговорить его помочь Керенскому, к которому тот не питал особо теплых чувств. Краснову удалось собрать около 600 казаков, хотя в советской историографии пишется о 5000 которые выдвинулись в Гатчину и, заняв ее, направились в Царское село, которое также без особого сопротивления было взято под контроль. Реклама Туда же явился и Савинков, который пытался уговорить жившего там Плеханова вернуться в политику и придать антибольшевистскому движению мощный импульс своим пока еще громким именем.
Как Керенский и Краснов пытались отбить Петроград
Петроградский поход Краснова-Керенского. Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления. Поэтому «Комитет спасения» приказал, не дожидаясь начала наступления войск Керенского-Краснова, выступить немедленно. Оборону Петрограда возглавил ВРК, который 26 окт. (8 нояб.) предписал железнодорожникам не допускать продвижения войск на Петроград (в результате те немногие части, которые спешили на помощь Краснову, были задержаны). Краснова 8-13 ноября (26-31 октября) 1917 г., первая попытка внутренней и внешней контрреволюции вооруженной силой захватить Петроград и свергнуть провозглашенную в России Советскую власть.
Поход Керенского-Краснова на Петроград
По расчетам «Комитета спасения», в тот момент, когда войска Керенского — Краснова начнут наступление на Петроград с фронта, его силы будут готовы нанести согласованный удар с тыла. Ликвидация авантюры Керенского-Краснова Наступление войск Керенского — Краснова подняло дух контрреволюционных элементов внутри Петрограда. Таким эпизодом мог стать поход генерала Краснова на Петроград в конце октября 1917 года. Таким эпизодом мог стать поход генерала Краснова на Петроград в конце октября 1917 года. Керенский, бежавший из Петрограда, возглавил поход корпуса генерала П. Н Краснова на столицу.
1917 :: Мятеж Керенского - Краснова...
Затем подался в Финляндию — и вновь безрезультатно. Маскировка, побег из России, встречи с Ллойд Джорджем и Клемансо В своих мемуарах «Россия на историческом повороте» Керенский рассказывал, как, никем не узнанный, с длинной бородой спокойно расхаживал по Петрограду в марте 1918 года. На нелегальном положении он провел несколько недель, занимаясь написанием книги о «предателе» генерале Корнилове. Зимой 1917-1918 года завязались бои между донскими казаками и войсками Добровольческой армии, с одной стороны, и частями Красной армии — с другой», — описывал Керенский исторический фон того периода.
Ближе к лету он отправился поездом в Москву. В советской столице бывший министр-председатель «бродил по улицам, с самым непринужденным видом, стремясь не привлекать к себе внимания». Оттуда Керенский планировал пробраться в Самару , где собрался Комуч — Комитет членов Учредительного собрания, первое антибольшевистское правительство в России.
Однако сторонники отговорили его от этого шага. В конце концов, Керенский принял решение уехать за границу. Отъезд состоялся в конце мая через порт в Мурманске.
Друзья сделали Керенскому документы на имя сербского офицера, а генеральный консул Великобритании в Москве поставил визу. Попав на французский крейсер, бывший председатель Временного правительства первым делом попросил сбрить ему бороду и длинные волосы, служившие маскировкой. Путешествие в Англию по Северному Ледовитому океану происходило на небольшом тральщике.
Для защиты от возможной атаки немецкой подлодки на нем была установлена маленькая пушка. В пути корабль кое-как пережил шторм. Только в 20-х числах июня 1918 года Керенский прибыл в Лондон.
Через несколько дней его принял британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж. Гость из России рассказал своему коллеге о положении дел на Родине и формировании антибольшевистских сил, в том числе армии генерала Антона Деникина. В своих мемуарах Керенский подчеркивал, что Ллойд Джордж именно от него впервые узнал полную картину Гражданской войны.
Из Лондона Керенский отправился в столицу Франции : «Парижане ни в коей мере не напоминали чопорных, безразличных к политике лондонцев, и в Париже было значительно легче уяснить себе подлинное отношение союзников к событиям в России. Париж в те дни был великолепен. То было время, когда на улицах города более чем когда-либо прежде ощущалась глубокая преданность людей своей Родине, ее прошлому, ее великому будущему.
Время от времени на город совершали налеты германские самолеты, то и дело по парижским домам и бульварам с расстояние в 50-70 км начинала бить пушка, прозванная «Большой Бертой». Здесь Керенский встретился с французским премьер-министром Жоржем Клемансо. От лица французского правительства тот обещал оказать «патриотическим силам России всю возможную помощь».
В эмиграции Керенский редактировал газету «Дни» и вел активную деятельность среди русской диаспоры. Так, благодаря соглашению с министром иностранных дел Чехословакии Эдвардом Бенешем в 1920 году осевшие в этой стране эсеры получили возможность заниматься литературной и политической работой. В 1922-м все документы организации выкрал агент большевиков, который втерся в доверие к эсерам по рекомендации друга Керенского, бывшего министра юстиции Временного правительства Павла Переверзева.
Эсер Марк Вишняк в своих мемуарах «Годы эмиграции» отмечал, что, перед тем как исчезнуть, шпион оставил записку о том, что «довершить данное ему поручение убить Керенского он не в силах». Полученное известие бывший премьер воспринял как моральную победу над большевистским агентом, решив, что тот проникся к нему теплыми чувствами при личном знакомстве. С 1922 года Керенский постоянно проживал в Париже, но много путешествовал.
В межвоенный период он опубликовал ряд публицистических работ, в которых подробно осветил предшествовавшие Октябрьской революции события и дал им свою оценку. С началом Второй мировой войны в 1939 году Керенский выступил с осуждением пакта Молотова-Риббентропа, однако чуть позже желал победы советскому народу в конфликте с нацистской Германией. Ввиду оккупации Франции силами вермахта он вернулся в Англию.
Женитьба на австралийке, письмо Сталину и думы о судьбах России 12 августа 1940 года Керенский с женой-австралийкой Лидией Нелли Триттон прибыл в Нью-Йорк на трансатлантическом лайнере. Годом ранее состоялась их свадьба сразу после получения официального развода от первой жены Керенского — Ольги Львовны, в девичестве Барановской. Об этом этапе эмиграции поведала врач Екатерина Лодыженская, дочь социал-демократа Ивана Лодыженского, эмигрировавшая из России вместе с семьей в семилетнем возрасте, и впоследствии общавшаяся с бывшим министром-председателем Временного правительства, выполнявшая функции его секретаря.
В итоге массовой поддержки Керенскому найти не удалось. Однако, нашлись и те, кто согласился прийти ему на помощь. Комиссар Северного фронта меньшевик Владимир Савельевич Войтинский, связался с ВЦИК и выяснил, что меньшевистско-эсеровское руководство также санкционируют отправку войск на Петроград, как в июле, когда подавляли первое выступление большевиков. В итоге Временное правительство в лице Керенского поддержал генерал Петр Николаевич Краснов, командовавший 3-м конным корпусом после застрелившегося Крымова. Черемисов 3-й конный корпус после Корниловского мятежа, хотя ему Керенский выразил политическое доверие, был рассредоточен по всему Северному фронту от Витебска до Вендена. Утром 25 октября Краснов, находившийся в Острове, получил приказ двигаться к Петрограду. Вечером последовал приказ, отменяющий это. Краснов, помня о судьбе своего предшественника Крымова, отправился в Псков, чтобы самому разобраться. Генерал Черемисов заявил Краснову, что не намерен связывать свою судьбу с Временным правительством.
Черемисова затем обвиняли в потворстве большевикам, между тем, когда Краснов начал движение к Петрограду, Черемисов приказал снять посты революционного комитета и продолжать движение. Краснов узнал, что в Пскове также находится Керенский. Была проведена встреча Краснова с Войтинским, Керенским и генералом-квартирмейстером Северного фронта В. В результате было решено двигаться на Петроград. Краснов отдал приказ по корпусу: «В Петрограде кучка безответственных людей, подкупленная императором Вильгельмом, и толпа солдат Петроградского гарнизона, состоящая из трусов, упорно не желающих идти на позицию, решила насильственным путем свергнуть Временное правительство, Совет республики и Центральный исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов… Казаки и солдаты! Нас мало, но за нами честная солдатская присяга. Мы боремся за право, за свободу, за революцию и за Русский народ. С нами Бог! Наши противники — продавшиеся немцам люди, забывшие присягу.
За их спиной измена, предательство и трусость. Никто из нас не сомневается, что правда и свобода восторжествует на Руси при вашей бескорыстной и честной помощи». Утром 26 октября 3-й конный корпус, точнее то, что удалось собрать, начал движение из Острова на Петроград. Под командованием Краснова было 700 казаков 9-го и 10-го Донских полков. Расчет был на отсутствие у революционных сил регулярной армии и на быстрый подход подкрепления. Для Красной гвардии проблемой было отсутствие опыта, артиллерии, недостаток единого командования. В Петрограде в это время антибольшевистские силы объединились вокруг «Комитета спасения родины и революции», созданный в ночь с 24 на 25 октября, во главе этого Комитета стоял городской голова, эсер Григорий Ильич Шрейдер. Одновременно с началом движения казаков Краснова, утром 27 октября появилось его воззвание. Комитет провозгласил себя преемником свергнутого Временного правительства, «центром власти», «конвентом», в который могли бы войти все недовольные переходом власти к Советам и большевистским переворотом.
Краснов В воззвании Комитета спасения «к гражданам Российской республики» говорилось, что «сохраняя преемственность единой государственной власти, Всероссийский Комитет спасения родины и революции, образовавшийся в ночь на 26 октября, возьмет на себя инициативу воссоздания Временного правительства, которое, опираясь на силу демократии, доведет страну до Учредительного собрания и спасет ее от анархии и контрреволюции». Показательно, что никто не собирался восстанавливать прежнее Временное правительство. В воззваниях Комитета речь шла о создании нового демократического правительства и борьбе с узурпаторами-большевиками. Кадеты формально не входили в Комитет, но были представлены депутатами Городской Думы. Председателем Комитета стал по одним данным правый эсер А. Гоц, по другим — Н. Авксентьев, председатель Предпарламента. Военный штаб при Комитете спасения начал готовить восстание. Военный штаб возглавил Г.
Полковников, помощником Полковникова был назначен эсер подполковник Аркадий Антонович Краковецкий. Штаб Полковникова располагался с 28 октября в Николаевском военном училище в инженерном замке. Силы, на которые мог опереться Комитет, были малочисленными.
Однако полностью предупредить вооруженное выступление контрреволюции не удалось. Узнав, что их план раскрыт, заговорщики выступили раньше намеченного срока. Им удалось захватить Михайловский манеж и имеющиеся в нем пять исправных броневиков, а затем и Центральную телефонную станцию.
Но большего они достигнуть не смогли, хотя яростно отстаивали захваченные позиции. Наступавшие против забаррикадировавшихся в зданиях юнкеров Владимирского военного училища красногвардейцы и революционные солдаты несли большие потери. Когда В. Ленину доложили об этом, он потребовал немедленно прекратить атаки. Надо беречь наших людей, — сказал Владимир Ильич. Она их быстро выкурит оттуда»14.
Из Петропавловской крепости к месту боя были быстро доставлены пушки. Потребовалось лишь несколько выстрелов прямой наводкой, и юнкера Владимирского училища сдались. Красногвардейские отряды быстро восстановили революционный порядок в Петрограде. Разгромом контрреволюционных сил Керенского — Краснова руководил лично В. Вместе с ним и под его руководством действовали Ф. Дзержинский, Д.
Мануильский, Г. Орджоникидзе, Н. Подвойский, Я. Свердлов, И. Сталин и др. Лениным для организации обороны Петрограда и разгрома мятежников15.
Непосредственное руководство боевыми действиями революционных войск возлагалось на военный штаб в составе Н. Подвойского, В. Антонова-Овсеенко16, К. Еремеева, К. Мехоношина, П. Дыбенко и др.
Выл выработан конкретный план действий по разгрому мятежников, согласно которому Петроград объявлялся на осадном положении, производилась полная мобилизация Красной гвардии, революционных солдат и матросов петроградского гарнизона, ближайших городов, Балтийского флота и Северного фронта. На подступах к Петрограду рабочие и другие трудящиеся воздвигали оборонительные рубежи, рыли окопы, ставили заграждения. Делалось все, чтобы не допустить подкреплений войскам Керенского — Краснова из действующей армии, велась революционная агитация среди контрреволюционных частей и т. Возглавив оборону, В, И. Ленин стал душой всей работы по организации разгрома врага. Ленин на совещании полковых представителей петроградского гарнизона 29 октября не только раскрыл всю глубину опасности, нависшей над красным Петроградом, но и предрек неизбежное поражение контрреволюционных войск Керенского — Краснова.
Политическое положение, —указывал он, — свелось теперь к военному. Мы не можем потерпеть победы Керенского: Тогда не будет ни мира, пи земли, ни свободы. Я не сомневаюсь, что петроградские солдаты и рабочие, только что завершившие победоносное восстание, сумеют подавить корниловцев»18. Вникая во все вопросы укрепления обороны красного Петрограда, Владимир Ильич потребовал немедленно собрать на заводах и складах колючую проволоку, лопаты, кирки и приступить к рытью окопов и сооружению проволочных заграждений на окраинах города19. В тот же день он дал распоряжение ВРК, Охтинскому складу взрывчатых веществ о немедленной выдаче снарядов и ручных гранат штабу Красной гвардии Выборгского района20. В район предстоящих боев по его распоряжению отправились красногвардейцы, были доставлены артиллерия, броневики, вооружение, боеприпасы и продовольствие21.
В Пулкове, Куракине и в других местах создавались медицинские пункты для оказания помощи защитникам завоеваний Октября. Движение уходящих отрядов по городу продолжалось всю ночь. Вооружение рабочих приняло очень широкие размеры, и силы Красной гвардии необычайно разрослись»22. Благодаря огромной организаторской, политической и военной работе В. Ленина, ЦК партии, Петроградского ВРК и других организаций к началу решающего сражения удалось сосредоточить на фронте более 10 тыс. Создавался оборонительный рубеж: 20 тыс.
Были выставлены заставы, и велась усиленная разведка противника26. По заданию Советского правительства отряды Красной гвардии и революционных солдат останавливали эшелоны с войсками, двигавшиеся на помощь Керенскому с фронта. Только в Пскове с их помощью было задержано около 40 эшелонов. Это были надежные «красногвардейские заслоны», которые применялись и при подавлении других мятежей. В борьбе против контрреволюции партия использовала агитацию, пламенное большевистское слово. Это было мощное испытанное оружие, воздействие его на солдатские массы было необычайно сильным.
В войсках, посылаемых генералами на помощь Керенскому — Краснову, началось брожение. Керенский даже ввел «смертную казнь за большевистскую агитацию»29. Но это не помогло. Пропагандистскую работу в войсках вели многие большевики-красногвардейцы, в том числе делегат Всероссийского съезда Советов М. Киселев, герой Октября Г. Чудновский и многие другие30.
Не дождавшись подкреплений с фронта, войска Керенского — Краснова при поддержке артиллерии и бронепоезда утром 30 октября начали наступление. К этому времени революционные войска были развернуты на трех участках. На правом, у Красного Села, — балтийские моряки под командованием П. Дыбенко; на левом, у Пулкова, — революционные солдаты, руководимые В. Антоновым-Овсеенко; в центре Пулковских высот — петроградские красногвардейцы во главе с К.
Лишь во второй половине дня революционные матросы установили в районе Пулковской обсерватории несколько орудий, снятых с кронштадских фортов; на сторону большевиков также перешёл блиндированный поезд путиловцев под командой А. Зайцева, курсировавший по Николаевской железной дороге. Под прикрытием артиллерии красногвардейцы перешли в контрнаступление, и Краснов отдал приказ отступать в Гатчину. Казачьи части под угрозой окружения оставили Царское Село. Керенский, сидевший всё это время в Гатчинском дворце, постоянно обещал Краснову, что вот-вот подойдут верные ему части 3 и 33-й Финляндских дивизий. Но подкрепление так и не подошло. Военный министр Временного правительства Б. Савинков напрасно обивал пороги военных штабов. Он добрался даже до Пскова, но офицеры штаба Северного фронта дали ему понять, что командующий фронтом Черемисов не поддерживает Краснова и Керенского. В случае, если Савинков будет и дальше настаивать на требованиях оказать военную помощь генералу Краснову, его обещали арестовать. На допросе у большевиков Краснов всячески отрицал свою причастность к бегству министра-председателя Временного правительства. За то в своих последующих воспоминаниях заслугу спасения Керенского генерал приписывал исключительно себе. По его словам, именно он, Краснов, дал Керенскому полчаса на бегство, отвлекая тем временем казаков-предателей и большевиков переговорами об условиях перемирия. Неудача выступления Керенского-Краснова, как и другие самые первые попытки антибольшевистского сопротивления восстание юнкеров в Петрограде, московское восстание и уличные бои отчётливо показали отсутствие чёткого понимания происходящих событий у большинства населения страны. Никто не мог ещё понять масштабов происходящих событий, отчётливо увидеть уже необратимый, страшный раскол нации, оценить трагедию российского народа, медленно, но верно сползающего к многолетнему кровопролитию гражданской войны. Елена Широкова Краснов П. Для помощи правительству были назначены силы III конного корпуса в составе 18 сотен под командованием П. Командующий фронтом В. Черемисов под давлением армейских комитетов саботировал подавление большевиков. Керенскому и Краснову удалось получить для похода 700—1200 казаков. Однако к 29 октября у Краснова осталось 630 человек. Комиссаром отряда стал Б. При этом и солдаты в Петрограде, и казаки митинговали и склонялись к нейтралитету, офицеры штаба Краснова симпатизировали Л. Корнилову и не хотели воевать за Керенского. Просоветские силы держали оборону в Пулково под руководством В.
Выступление Керенского — Краснова
Выступление Керенского — Краснова, Мятеж Керенского — Краснова — поход казачьих частей 3-го кавалерийского корпуса под командованием министра-председателя Временного. выступление Краснова под Петроградом, Каледина на Дону, Дутова на Урале. Петроградский поход Краснова-Керенского. После октябрьских событий Краснов получил от Керенского приказ вести состав корпуса в количестве 700 человек на Петроград. За 5 суток революционные войска ликвидировали поход Керенского-Краснова и мятеж юнкеров.