Записки Колымчанина. Что осталось от ББЗ. Водосброс на Колымской ГЭС. Канал «Записки колымчанина» был создан в 1970 году и на сегодняшний день количество подписчиков проекта составляет 1.4 тыс человек. Автор: Записки Колымчанина. 0_dc512_15ef2100_orig (1). Миленько, верно? Впервые я услышал эту новость, когда находился за рулём. От смеха чуть на встречную полосу движения. Спела девочка одну славненькую песенку, и ей сразу напомнили кто она, из чьего племени и как должна себя вести. Восточный государственный университет, спортивно- технический центр «Подвиг», библиотеки.
Колымчане намерены защитить ледниковое озеро в Тенькинском округе
Ну правильно! Детально изучать снимки из космоса. И тут то всё началось… Началось и закончилось. Сначала моё внимание привлёк «прыщь», отчётливо видный среди болот при максимальном увеличении снимка. Рядом «висит» его фото. Вот оно. Это, так называемый булгуннях не путать с нецензурным выражением. Булгуннях ещё его называют пинго, что значит пуп , это многолетний бугор криогенного пучения, возникающий в результате неравномерного льдообразования при промерзании таликов и формировании многолетнемёрзлых пород.
Поняли что-нибудь? Меня убило слово «неравномерного». Неравномерного по сравнению с чем? По моему, всё как раз наоборот, аномально равномерно. В общем, это очередной случай, когда за размытой формулировкой прячется отсутствие чёткого понимания процесса. Геологи сами не знают что это такое, но достаточно пары «научных» определений, чтоб у любознательного человека навсегда пропало желание спрашивать о чём-либо, дабы дураком не прослыть. Но ладно.
Бог с ним, с пупком. Смотрим дальше! От этого в глазах мутнеть начинает. Уж больно напоминает это всё руины города, раздавленного сапогом великана. Размеры «города» невелики, чуть более километра, но предчувствие чего то, не отпускает. А вот недалеко и ещё один фрагмент. Это слишко напоминает Дрезден, или Хиросиму с Нагасаки после бомбардировки.
Только в этом случае город был построен словно стихийно, как большое село. Я не знаю, что это такое. Я вижу то, чего не могу понять, но знаю, что нигде вокруг, подобных структур больше не наблюдается.
Лишь трое оставалось в живых из привезенных со мной на грузовике 24 человек. В конце октября 1938 года начальник МХЧ материально-хозяйственная часть Можайский отобрал в забое трех человек помогать плотникам, срочно сооружавшим ларек для снабжения вольнонаемных и охраны. Их было около 100 человек, МХЧ торопилась обеспечить их продуктами к ноябрьским праздникам. Попал в эту тройку и я. Войдя в недостроенную палатку, мы увидели три тела, висящих на потолочной балке.
Ветер раскачивал трупы, развевал их рваную одежду. Мои напарники со страху побросали доски, которые несли, и убежали. А меня заставили снять трупы и сложить их в стороне у лиственницы. В одном я узнал бывшего работника Московского радиокомитета, с которым разговаривал накануне. Он был в отчаянии, тосковал по семье, особенно по двум дочерям, твердил: «Не хочу жить... Проходя по нашему забою, он что-то заметил одному бригадиру. Тот что-то громко ответил. На наших глазах Павлов выхватил пистолет и застрелил его.
Смертность в лагере росла, но машина НКВД работала исправно и методично: из Магадана регулярно подвозили все новые партии заключенных. Мертвецов хоронить не успевали, так как снимать людей на рытье могил начальство не хотело, чтобы не снижать добычу. Нашли выход: покойников складывали штабелями в пустовавшей брезентовой палатке. Я очень похудел, ослаб, стал задумываться, как бы ухитриться сделать какую-нибудь передышку. Актированные дни разрешались только при морозах свыше 50 градусов. Когда было ровно 50, работы не прекращались. В один из таких «предельных» дней я сразу после завтрака пробрался в палатку с трупами и спрятался между ними. Примерно через час, когда, по моим расчетам, уже закончилась поверка оставшихся в зоне и водворение отказников в изолятор, я осторожно вышел и весь день отлеживался у себя на нарах среди законно освобожденных по болезни.
Так удалось отдохнуть три дня. Мне повезло потому, что в нашей бригаде был нестабильный состав, менялись бригадиры, и моего отсутствия никто не заметил. А на четвертый день я промахнулся: спрятался между трупами недавно умерших. Это и сгубило. Нарядчик и каптер пришли проверять, не осталось ли на умерших хорошего обмундирования, и сразу меня обнаружили. Последовал приказ по лагерю: «Трое суток штрафного изолятора с выводом на работу в штрафной роте». Это означало 12 часов работы в забое и затем ночлег в бараке с непроконопаченными стенами и без отопления. Выручила находчивость.
Войдя в изолятор, я спросил, кто староста. Отозвался детина огромного роста. Я предложил, если положит меня рядом, «тискать романы», пока не уснет. Этим и спасся: утром лежавшего с одного края отнесли в санчасть — сам он идти не мог, так закоченел, а лежавший с другого края оказался мертвым. На следующий вечер, прежде чем идти в изолятор, я выпросил у каптера списанные ватные брюки и телогрейку, заранее насобирал крепких щепок. Каптер сообразил о моих намерениях и просил, чтобы работать поосторожней, — увидят надзиратели, могут приписать нарушение режима. Когда нас заперли на замок, я предложил всем заняться конопаткой щелей. Староста поддержал, и за полчаса мы заткнули все щели.
Стало куда легче, хотя бы не дул сквозной ветер. Вероятно, от холода и постоянного недоедания у меня по всему телу пошли фурункулы, повысилась температура. Но у лекпома был лимит в 20 больных, больше освобождать от работы ему не разрешалось, и он ответил, когда я пришел на прием: «Терпи. Из-за тебя в забой я не пойду». По окончании работы нас не запускали в зону без дров. А за ними надо было подниматься на сопку на обратном пути. Раскольников в «Открытом письме Сталину» старался из последних сил быстрее других подняться, взять бревно и спуститься. Пока остальные проделывали то же, он успевал хоть немного полежать и передохнуть.
В лагерь впускали только всей бригадой, и все дожидались последнего, нещадно его ругая. Андрея Никифоровича Годова, работника Сталинского райисполкома, я знал еще по Москве. Старый московский рабочий, он участвовал в первой русской революции. Годов очень тосковал по своим детям, их у него было пятеро. Письма с материка поступали к нам с большими перебоями. Стоял жаркий летний день, когда в обед нарядчик принес в забой пачку давно ожидаемых писем. Одно оказалось и Годову, радостно его схватившему. Но кто-то крикнул: «Танцуй!
Сел на опрокинутую тачку и закрыл глаза руками: из дома сообщили, что самый младший, самый любимый сын умер от истощения. Вечером в бараке мы собрали — кто сколько мог — 30 рублей, немалую для нас сумму, и передали Годову для отправки домой. Удалось ли это ему — не помню. Случайно я разговорился с бутырским сокамерником сына редактора «Известий» Ю. Он рассказал, что в 1937 году в одной из газет появилась заметка, критиковавшая Стеклова и упоминавшая о его дореволюционном меньшевистском прошлом. Это было плохим признаком, обычно предшествовавшим аресту. Стеклов позвонил по вертушке Сталину и пожаловался, что его критикуют за давнее прошлое, хотя он многие годы является большевиком. В ответ Стеклов услышал: «Да что вы беспокоитесь, мы же вас знаем и доверяем.
Работайте спокойно! Будьте здоровы! А ночью его арестовали вместе с сыном. Однажды по забою проходил начальник МЧХ Можайский, тот, что брал меня на строительство ларька. Я кинулся к нему проситься на любую работу. Он внимательно посмотрел на меня, видимо, припомнил и сказал: «А что? Возьму не перевалку сторожем. Вижу, воровать не будешь».
Как он добился моего расконвоирования, не знаю, но через три дня я уже оказался на перевалочной базе прииска «Скрытый» в фанерной будке размером 3 на 2 метра. Дверь была укорочена сантиметров на 30, чтобы в этот просвет можно было наблюдать за местностью, охраняя штабеля муки, круп, горы ящиков с обмундированием, техникой и инструментами. Все это доставляли из Магадана, сгружали и по мере потребности перевозили на лошадях в лагерь или на место работ. Главное мое сокровище — большую сварную печь топил я непрерывно. Кругом тайга, полно сухостоя, топор и пила при мне, словом, счастливейший человек в мире, если б приходили вести из дома. Питание получал сухим пайком и кашеварил сам. Как-то, разгружая ящик со стеклом, взглянул на свое отражение и поразился: на меня смотрел мой 60-летний отец. Понял, почему меня часто называли стариком, хотя мне минуло только 29 лет.
За время заключения я постарел вдвое. Стояли жесточайшие морозы, когда к будке подъехал грузовик. Шофер зашел погреться и сказал, что везет в Сусуман особый груз — 29 «мертвяков», как он выразился. Какая-то бригада отказалась от работы. Их не уводили из забоя, и они, все до единого, замерзли. Командование Заплага приказало доставить трупы в управление, для чего, шофер на знал. Я не поверил, подошел посмотреть: чуть прикрытые рваным брезентом лежали полураздетые мертвецы — кости, обтянутые синей кожей. На второй день другой шофер, ехавший навстречу из Сусумана, также зашел погреться и сказал, что на трассе, километрах в 10 от базы, стоит полузанесенная снегом машина, наполненная трупами.
Потом выяснилось, что первый шофер не справился с pаглохшим мотором, обморозил пальцы и уехал на попутной машине. А «катафалк» еще долго стоял на трассе. Смерть косила людей беспрерывно. Однажды, когда я шел ночью в зону помыться в бане, встретил четыре подводы, груженные трупами. Спросил, почему возят ночью? Один из возчиков ответил, что начали еще с вечера, делают третью ходку. Днем возить не велели, на неделю еще хватит. Куда отвозили, хоронили или где-то сбрасывали — не знаю.
Конец моей райской жизни пришел месяца через три. Начальник режима забыл его фамилию, он был недолго на прииске потребовал у меня заменить кирзовые сапоги на новые. Я сказал, что не имею права вскрывать ящики, я только охраняю и отвечаю за сохранность. Он рассвирепел: «Ты, мразь, будешь меня учить? Меня товарищи Сталин и Берия прислали сюда наводить порядок! Через два дня я снова был в забое. Вскоре у меня началась цинга. Появились безбелковые отеки — ткнешь пальцем в ногу или руку, вмятина остается и не проходит.
На работу ходить не мог, лежал в бараке. Было в нем человек 80 цинготников, лечили нас настойкой кедрового стланика. На вкус — мерзость страшная, но помогала. В один из дней в барак пришел нарядчик набирать из больных рабочих для стройцеха. Я, понимая, что в бараке меня ожидает неминуемая гибель, взбодрился из последних сил, размахивал руками, уверял, что потомственный плотник отец действительно знал это ремесло , умею строгать и даже фальцевать, буду выполнять любую работу. В числе шести доходяг взяли и меня. В стройцехе произошло чудо. Стал постепенно избавляться от своих хворей, приходить в норму, появился душевный подъем.
Начальником стройцеха был Виктор Павлович Меженинов, вольнонаемный инженер, некогда закончивший МВТУ, гуманный интеллигентный человек, не терпевший лжи, махинаций, обмана. Не знаю, как судьба забросила его на Колыму, но меня он спас, и благодарность к нему я буду испытывать до конца своей жизни. Приглядевшись, Меженинов назначил меня нормировщиком взамен прежнего, обнаружив, что тот — бытовик, осужденный за растрату, — замешан в грязных делах и поборах с заключенных. Потом сделал меня и десятником, и я добился разрешения ночевать в столярке, находившейся за зоной. Там велись работы и ночью, и я должен был наблюдать за циркуляркой и всем порядком. Весной 1940 года к нам привезли «тюрзаков» так называли осужденных к тюремному заключению на большие сроки. От лагерного начальства мы узнали, что их доставили на Колыму после трех- или четырехлетнего заключения во Владимирском, Орловском и других централах так назывались они еще с царских времен , чтобы разгрузить эти переполненные тюрьмы. Режим для «тюрзаков» создали крайне жестокий, даже для ко всему привычной Колымы, исключавший всякое общение не только с другими заключенными, но и с вольнонаемными.
Нормы выработки установили очень тяжелые: чтобы заработать пайку хлеба в 800 граммов а приварок был весьма скудным , надо было, например, на вскрыше торфов средней тяжести разрыхлить кайлом от 8 до 11 кубометров, погрузить их на тачку и отвезти на 15—20 метров в отвал или на транспортерную ленту. Непосильный труд, каторжные бытовые условия, острый недостаток питания быстро выводили их из строя. На нашем прииске из привезенных 500 «тюрзаков» через два года осталось в живых лишь две бригады — около 50—60 человек. Однажды я рискнул подойти к колючей проволоке, отделявшей бараки «тюрзаков» от общей зоны, и не поверил своим глазам, увидев плечистого высокого мужчину — секретаря Подмосковного бюро МК партии Постоловского. Как ты жив остался? Он ничего не ответил, отвернулся и пошел прочь от изгороди. А другой «тюрзак» тихо сказал: «Это близнец, он отрекся от брата, вот и остался живой, чтобы помереть здесь». Подходить к изгороди строго запрещалось, и мне пришлось быстро уйти, так как вдали показался надзиратель и попасть в изолятор мне не хотелось.
Вольнонаемный молодой горный инженер Колчин, назначенный начальником участка, не считал «тюрзаков» людьми. Как-то я увидел, что, командуя бригадой полускелетов, он требовал перенести метров на двадцать толстую цельнометаллическую трубу длиной около 10 метров и диаметром 50—60 сантиметров. Это весом около 2 тонн. Вручную, без всяких приспособлений. Бригада толкалась у трубы, кое-как приподнимали один конец, дальше дело не шло. Возвращаясь часа через два, я увидел ту же картину, лишь двое лежали на земле с поврежденными ногами. Колчину я не был подчинен и крикнул ему: «На базе трактор стоит, зачем людей мучить?
Никакой вины за мной нет, воевал в гражданскую, всегда был чист перед партией, а тут поверил Персицу...
Прощаясь, он просил передать всем знавшим его товарищам, что ни в чем не виноват, и оставил мне пару белья и три пачки папирос. Его дальнейшая судьба мне неизвестна. Хаханов и его соратники продолжали свое грязное дело, избивая на каждом допросе. Однажды, когда он орал на меня и осыпал матерщиной, в камеру кто-то вошел и остановился сзади. Мой истязатель вскочил и отрапортовал: «Следователь такой-то, подследственный такой-то... Показания дает? Повернув голову, я узнал Фриновского, правую руку Ежова. Я сидел с ним рядом в президиуме, он жал мне руку за выступление.
Фриновский обратился ко мне: «Почему не даете показаний? Ни на себя, ни на других. Появились два «молотобойца», и я очнулся уже на полу в своей камере. Меня охватила какая-то отрешенность от всего. Твердо осознал: умру, но не сдамся. Я чувствовал себя сильнее своих истязателей. Много лет спустя мне довелось увидеть телепередачу с выступлением женщины-полячки, одной из узниц Освенцима. Она говорила о точно таком же своем состоянии в фашистском лагере и что благодаря этому ей было легче переносить страдания.
Я ее понял сразу. Не могу забыть случайно увиденную сцену. Вечером надзиратель повел меня в душ по коридору. Справа в камерах шли допросы, судя по глухо доносившимся крикам. Вдруг дверь одной открылась, и я успел увидеть, как два следователя избивали черноволосую женщину, показавшуюся мне похожей на Джапаридзе, племянницу одного из 26 бакинских комиссаров. Она работала в Московском совете профсоюзов. Детина, на голову выше женщины, держал ее сзади за локти, а другой, оттянув одной рукой ее обнаженную грудь, бил по ней ребром большой линейки. Женщина пронзительно кричала.
Дверь быстро закрылась. Для окончания моего дела следствию, видимо, потребовалась третья очная ставка. Ее устроили с Павлом Веркловым, заведующим школьным отделом МК партии. Мы дружили семьями, его дети меня очень любили, мы часто бывали друг у друга. Теперь Павел держал в трясущихся руках бумажку и читал по ней, что знает меня как участника террористической группы «московского правотроцкистского центра». Я, как и прежде, все отрицал, ничего не подписывал. Может быть, благодаря этому я избежал расстрела. А все проходившие по делу «московского центра», за малым исключением из 300 остались 18 , были уничтожены.
По возвращении в 1955 году я узнал, что расстреляли и Верклова. Его жена Ирина Михайловна 10 лет пробыла в лагерях, сына отправили в детскую колонию, младшую дочку удалось спасти тетке. После третьей очной ставки меня довольно долго не вызывали, а в июле 1938 года объявили постановление Особого совещания НКВД — восемь лет лагерей за антисоветскую контрреволюционную троцкистскую деятельность. О «московском центре» и террористической группе — ни слова. Я знал младшего брата «моего» Персица — Иосифа, секретаря Советского райкома партии. До того он был секретарем Московского горкома комсомола. Знал как инициативного человека, хорошего организатора, связанного с рабочими, умного и образованного. Уже на Колыме мне встретился сокамерник Иосифа, рассказывавший, что, когда Персица ввели в камеру, он ни с кем не разговаривал, смотрел на всех презрительно.
А после первой же встречи со следователем вернулся избитый и кричал, рыдая: «Сколько людей я загубил! Исключал из партии! Верил своему брату! Мавры сделали свое дело. Между прочим, некоторые из моих следователей уцелели после XX съезда и, возможно, до сих пор получают большие пенсии. В этапной камере из более чем 50 человек, в ней находившихся, лишь четверо были «не расколовшимися». Здесь я познакомился с начальником технического отдела Метростроя Альтшулером. Несколько лет назад он, крупный инженер, приехал к нам из США, принял советское гражданство.
В разговорах со мной он резко критиковал многие наши порядки, рассказывал, что подал прошение о возвращении ему американского гражданства, и спустя две недели оказался в тюрьме. Как вредителю, ему дали 10 лет лагерей. Однажды Альтшулер сказал, что «политика — это вообще авантюра, а ваш Сталин — выдающийся авантюрист». Я был так оскорблен за Сталина, что, не найдя убедительного ответа, тут же ударил его по щеке. Он тоже растерялся, затем улыбнулся и сказал: «Это в тебе кипит слепая вера в Сталина. Я не обижаюсь, а хочу, чтобы ты дожил до той поры, когда тебе будет стыдно за эту пощечину». А я продолжал кипеть и возмущаться. Прозрение, к великому моему сожалению, наступило лишь года через два.
Так долго еще держалась слепая вера. Помог мне избавиться от нее старый большевик из Киева Григорий Захарович Рубальский. Долгие откровеннейшие беседы с ним ускорили понимание зловещей роли Сталина в массовом уничтожении лучших людей партии и народа. Месяц нас везли на Дальний Восток. В эшелоне больше 40 товарняков, только в нашем вагоне было 80 человек. Духота отчаянная. Кормили селедкой и хлебом, раз в день баланда, и мы постоянно мучились от голода и жажды. Воды иногда не получали сутками, если обслуга не успевала на остановках наносить ее ведрами в кадушку.
Троих умирающих конвой оставил на больших станциях. В вагоне оказалась группа уголовников. Вели они себя нагло, обворовывали всех, пока, применив силу, нам, политическим, не удалось навести какой-то порядок. К концу пути я настолько ослабел, что при выгрузке во Владивостоке потерял сознание, и до пересылки молодые парни-литовцы с автозавода ЗИС донесли меня на руках. Там положили под струю водозаборной колонки. Очнувшись, увидел склонившегося надо мной Ваню Иванова, одного из секретарей МК комсомола. Осужденный на 10 лет, он прибыл на пересылку с одним из предыдущих этапов. В пересыльной тюрьме узнал, что вслед за мной был арестован и погиб в тюрьме заведующий особым сектором МК Давид Рабинович.
В августе 1938 года наш грузовик с 24 зеками, оставив позади 700 километров на северо-запад от Магадана, остановился у болотистого ущелья между двумя высокими сопками под названием Ключ Линковый. Дальше мы, ослабевшие после месячного этапирования, двинулись пешком по болотам. Отстававших конвой подбадривал штыками. Участок «Линковый», входивший тогда в золотой прииск «Стахановец», начал функционировать еще в мае сразу с разработки и промывки грунта. Лагерники вручную кайлили грунт, подвозили на тачках к лоткам и промывали, добывая «сумасшедшее золото» — 6—8 граммов на кубометр грунта. Рыли шурфы и канавы. Жильем служили две большие брезентовые палатки. Не было даже кухни.
За все лето успели построить лишь самое срочное: бревенчатый дом для вольнонаемных и охраны, для заключенных — штрафной изолятор. Главным была добыча металла. К нашему прибытию в «Линковом» уже работало около 150 человек. Переночевали мы под открытым небом, а рано утром нас выстроили вместе с прежним «населением». Мордатый нарядчик явно из бытовиков или урок — прокричал, подражая диктору радио: «Заключенные! Республика вам даровала жизнь! Честным трудом зарабатывайте свободу! А теперь слушайте приказ по Западному горнопромышленному управлению: «За контрреволюционный саботаж, вредительство и невыполнение норм выработки расстрелять...
Среди них был директор авиационного завода в Филях Марголин, хорошо известный в стране хозяйственник. Арестовали его в 1936 году, а буквально накануне он был награжден орденом Ленина. Так начался мой первый трудовой день на Колыме. Первые две зимы мы жили в палатках. Стремясь к максимальной добыче золота, наше начальство не форсировало обустройство лагеря. Работали без выходных, кроме дней 7 ноября, 1 Мая и Нового года. В эти дни вольнонаемные отдыхали, а мы, стоя на снегу, проходили тщательный «шмон» — обыск с прощупыванием не только каждой тряпки, но и каждого из нас. Пищу варили в больших котлах на открытом воздухе и тут же ее раздавали.
Мисок, ложек, котелков не хватало, многие приспосабливали консервные банки. Плеснет разъевшийся повар баланды в маленькую банку. Работяга стремительно проглатывает еду и просит добавки. В ответ получает: «Прокурор добавит! Кругом крики: «Отдай пайку», «Пайку украли! Тут же команда: «Становись! Зима на Колыме долгая, с сентября по апрель. Морозы нередко достигали 50 градусов и ниже.
Скверное, мягко выражаясь, питание, тяжелая, для многих непосильная и выматывающая работа по 12 часов кряду, плохая одежда быстро выводили людей из строя. От распространившегося массового поноса наш лекпом Рыжов выручал марганцовкой, почти единственным лекарством, имевшимся в его распоряжении. В первый же год в «архив З» за смертью списали почти половину прибывших с нашим этапом. Лишь трое оставалось в живых из привезенных со мной на грузовике 24 человек. В конце октября 1938 года начальник МХЧ материально-хозяйственная часть Можайский отобрал в забое трех человек помогать плотникам, срочно сооружавшим ларек для снабжения вольнонаемных и охраны. Их было около 100 человек, МХЧ торопилась обеспечить их продуктами к ноябрьским праздникам. Попал в эту тройку и я. Войдя в недостроенную палатку, мы увидели три тела, висящих на потолочной балке.
Ветер раскачивал трупы, развевал их рваную одежду. Мои напарники со страху побросали доски, которые несли, и убежали. А меня заставили снять трупы и сложить их в стороне у лиственницы. В одном я узнал бывшего работника Московского радиокомитета, с которым разговаривал накануне. Он был в отчаянии, тосковал по семье, особенно по двум дочерям, твердил: «Не хочу жить... Проходя по нашему забою, он что-то заметил одному бригадиру. Тот что-то громко ответил. На наших глазах Павлов выхватил пистолет и застрелил его.
Смертность в лагере росла, но машина НКВД работала исправно и методично: из Магадана регулярно подвозили все новые партии заключенных. Мертвецов хоронить не успевали, так как снимать людей на рытье могил начальство не хотело, чтобы не снижать добычу. Нашли выход: покойников складывали штабелями в пустовавшей брезентовой палатке. Я очень похудел, ослаб, стал задумываться, как бы ухитриться сделать какую-нибудь передышку. Актированные дни разрешались только при морозах свыше 50 градусов. Когда было ровно 50, работы не прекращались. В один из таких «предельных» дней я сразу после завтрака пробрался в палатку с трупами и спрятался между ними. Примерно через час, когда, по моим расчетам, уже закончилась поверка оставшихся в зоне и водворение отказников в изолятор, я осторожно вышел и весь день отлеживался у себя на нарах среди законно освобожденных по болезни.
Так удалось отдохнуть три дня. Мне повезло потому, что в нашей бригаде был нестабильный состав, менялись бригадиры, и моего отсутствия никто не заметил. А на четвертый день я промахнулся: спрятался между трупами недавно умерших.
Речь идет о пилотном проекте «Колымское долголетие», о котором много пишут местные провластные СМИ. О старте этой затеи было объявлено в конце прошедшего года. Власти Магаданской области во главе с губернатором Сергеем Носовым решили повысить продолжительность жизни колымчан, которым уже больше шестидесяти лет, с помощью повышения качества этой самой жизни.
Под этим колымские власти понимают, в частности, вовлечение уже не работающих пожилых граждан в занятия спортом, например, приглашая их в тренажерные залы, бассейны, а также ледовый комплекс. ТГ-канал "Магаданский скептик".
Как «зачищают» следы подлинной истории Мира
Водосброс на Колымской ГЭС Записки колымчанина. Восточный государственный университет, спортивно- технический центр «Подвиг», библиотеки. Записки колымчанина. Пенсия терана. удивительное пророчество 1966 г. Записки императрицы екатерины II.
LJ Magazine. Записки колымчанина живой журнал
Ученые-записки_Выпуск-XVII_XVIII_2020_2021. почётный гражданин Якутска. Записки колымчанина, Кадыкчанский. |. В 1937 году осужден как «враг народа», реабилитирован в 1955 году (позже работал заместителем управляющего трестом Мособстрой № 4). Автор книги «Из записок.
Каждый колымчанин теперь может разоблачать недостоверную информацию в интернете
| Александр Македонский - почётный гражданин Якутска. Записки колымчанина, Кадыкчанский. | Крамола | Кадыкчанский ЖЖ Записки колымчанина новое. |
| Кадыкчанский жж | Записки колымчанина Сегодня ночью угодил в очень интересный мир! |
| Записки Колымчанина. Что осталось от ББЗ. Водосброс на Колымской ГЭС - Скачать видео | Около полутора тысяч колымчан разного возраста привлёк он на свои площадки. |
ИНФОРМИРУЕМ
- ИНФОРМИРУЕМ
- "Тень, знай своё место!"
- Руины городов Великой Тартарии на Колыме
- Останцы Великой Тартарии на Колыме - Записки Колымчанина
- LJ Magazine. Записки колымчанина живой журнал
В поддержку kadykchanskiy
После конференции те же вновь встречаются на вокзале. Физики, воодушевившись примером математиков, покупают один билет. Математики не берут ни одного. В поезде физики набиваются в один туалет, математики — в другой. Незадолго до отправления один из математиков подходит к туалету, где прячутся физики. Высовывается рука с билетом. Математик забирает билет и возвращается к коллегам». Человек смеётся. Давится от хохота. Ему смешно!
Он упивается своим остроумием и «тонким чувством юмора». Весь зал хохочет. Эти люди педагоги, между прочим! И чему могут научить детей такие педагоги? Ясно чему. Они растят будущих воров, казнокрадов и взяточников, которые считают, что такие понятия, как честь и совесть выдуманы для «лузеров» и «зомби-путиноидов». Они вскармливают тех, кто борется не с воровством, а с другими ворами, которые мешают воровать им самим. Самое страшное заключается в том, что они уже это сделали. Огромную часть активного населения России составляют как раз те, кто осознанно готов стать частью западного мира в обмен на то, что бы им позволили стать богатыми.
Они не намерены трудиться на благо России, потому что их учили не этому. Они заточены на личный, индивидуальный успех, мерилом которого являются высокооплачиваемая работа в офисе, собственный дом с подогревом полов, автомобиль и два отпуска в год за границей.
Кадыкчанский Андрей Викторович. Андрей Голубев Кадыкчанский. Андрей Кадыкчанский историк. Шахта 10 Кадыкчанская.
Шахта Кадыкчанская. Записки колымчанина. Камни Лужецкого монастыря. Татарские надписи на погребальные камни. Надписи на погребальных камнях для военных.. Кадыкчанский заметил Яндекс дзен.
Сибиряк в древности кудато пробираюца. Говорящие камни Волгоград фото. Андрей Кадыкчанский Автор. Кадыкчанский ЖЖ Записки колымчанина новое. Записки колымчанина Крым. Астрахань Записки колымчанина.
Слет Кадыкчан. Писатель Андрей Кадыкчанский.
Это слезы, это душевная драма в каждой строчке. Для музеев и библиотек сборник будет, вероятно, представлять ценность как летопись. А для нас это настолько святое… Конечно, книга станет семейной реликвией. Для родных она есть память. Большой труд, но это стоило того. В январе, когда готовили к публикации один из предшествующих сборников о погибших героях СВО, корреспонденты «МП» общались с Марией Шаминой — сотрудником ПАО «Магаданэнерго», инженером по метрологии, мамой троих детей.
Она рассказала о том, что после того, как в семье пережили трагедию, женщина нашла силы жить дальше, она посчитала своим долгом увековечить память супруга и таких же, как он, бойцов с тем, чтобы жили они в сердцах соотечественников вечно. Они больше стали мне помогать, прекрасно понимая, что я осталась одна, — сообщила Мария тогда. Чтобы люди помнили. И наша подрастающая молодежь понимала значение их подвига. Что мальчишки не прятались, но собрались и пошли, когда позвала Родина. Не то, что погибли ребята и все, конец. Не конец. Будем в школы относить, в библиотеки.
Чтобы, как в заголовке: смерти вопреки, ребята жили. На Аллее Памяти морских пехотинцев России и воинов десантников в Санкт-Петербурге люди из всех уголков страны высаживают именные деревья памяти своих близких, которые погибли при исполнении воинского долга в локальных конфликтах, и теперь уже в СВО. В том числе — колымчанки, с которыми «МП» беседовала сегодня. Об этом рассказала Анастасия в истории, посвященной брату, которая вошла в книгу «Во имя жизни, смерти вопреки…» - Именем Коли было названо дерево Прим. Теперь дерево обрело Имя и Душу моего брата! Низкий поклон Александру Георгиевичу за его бесценный, благородный труд! Так что теперь два дерева поражены рядом - Николая и Константина.
Она объединила книги, музыку, творчество и историческое наследие Колымы. Презентации книг, встречи с писателями, фотовыставки, мастер-классы, познавательные игровые программы, концерты — за десять фестивальных дней с 15 по 25 июня на площадках муниципальных и областных библиотек состоялось более сорока мероприятий. Районная библиотека п. Усть-Омчуг познакомила сельчан с литературно-художественным творчеством жителей Тенькинского района. Прошла презентация альманахов: «Благословила муза суровый дикий край», «Листая старые тетради» и сборников стихов и рассказов «Вот так встреча» Г.
Саревич, «Я дед, но поэт юный» Г. Филатова, «Романс для шофера» В. Гусарова, «Снежинки на ладонях» В. На встрече «Творческое созвездие» молодёжь из трудового отряда летнего лагеря труда и отдыха читала поэтические строчки тенькинских поэтов: Клавдии Терентьевой, Натальи Каневской, Людмилы Шаповаловой, Анатолия Отта, Владимира Купрякова. В своём творчестве авторы воспевают красоту Теньки — ровесницы Магаданской области.
Детская библиотека п. Ола пригласила юных ольчан на фольклорный час «Сказки Севера», на котором состоялась презентация новой книги «Священный Олень» знаменитой эвенской сказительницы Чины Моторовой. Жители г. Сусумана соприкоснулись с лирикой местных поэтов на литературном серпантине. Мероприятие подготовила сусуманская Центральная библиотека при участии педагога клуба «Подвиг» Дворца детского творчества В.
Посетители читали произведения о родном крае, знакомились с книжной выставкой «Сердце золотой Колымы», участвовали в конкурсе рисунков «Животные и растения нашего края». Главным героем литературного вечера «По страницам творческих идей», прошедшего в детской библиотеке г. Сусуман, стала неоднократно печатавшаяся в различных изданиях колымская писательница Ирина Раверовна Устинова. Она презентовала сусуманским читателям свою книгу «В объятиях белых ночей». Фонд библиотеки п.
Синегорье пополнился новым красочным художественно-познавательным изданием «Свет в твоём окошке», изданным при поддержке РусГидро в сотрудничестве с Фондом содействия развитию детской литературы и культуры чтения «Дом детской книги». Главный герой сборника — свет, во всём его разнообразии: солнечный, электрический, свет человеческой души. С интересом юные читатели познакомились с ним в познавательной форме стихов, сказок, рассказов. Ребята попробовали создать свои энергетические образы: были «фотонами», «расщепляли» атомы, создавали энергию ветра, а в заключение заселили символический новый дом жителями, у которых по вечерам зажигаются огни и из окошек льётся тёплый свет.
Записки Колымчанина
19.05.2023. Праздник 9 мая в Синегорье! Поздравляю колымчан, исповедующих ислам, с праздником Ураза-байрам, который знаменует окончание священного месяца Рамадан. Светлый праздник встречают с надеждой на лучшее. Краснокамск Пермский край новости,расписание,карта,объявления, погода. Предлагаем вашему вниманию ознакомиться с Записки Колымчанина. Взрывчатое вещество колымчанин оставил у себя для использования в сезон охоты. В отношении мужчины возбуждено уголовное дело. Предлагаем вашему вниманию ознакомиться с Записки Колымчанина.
Чего мы хотим и что можем? Общество будущего
- Читайте также
- Другие новости Можайска
- Колымчане намерены защитить ледниковое озеро в Тенькинском округе
- Pin op археология история
- Записки Колымчанина. День Благовещения. | Видео
- В поддержку kadykchanskiy
Немного о допотопной географии
- Видео - Творчество |
- Немного о допотопной географии
- January 2nd, 2017 - Записки колымчанина
- Кадыкчанский Андрей
- Иван Алексахин: «Прозрение наступило лишь через два года лагерей»
Колымчане сообщили неизвестным код во входящем СМС-сообщении
Это очень болезненный удар для всех поклонников "высокотехнологичной древности". Я знаю, что глубоко уважаемый мною Андрей Юрьевич Скляров, после прочтения такого сообщения, в лучшем случае не подал бы мне руки, в мог бы и в лицо ударить, тем не менее я решусь на этот шаг, хоть и отлично понимаю, что уважения мне это не добавит. Это знаменитая "Стела" в Асуанском гранитном карьере. Именно она стала главной причиной утверждения, о том, что якобы именно здесь древние египтяне добывали гранит для строительства Пирамид в Гизе, в почти тысяче километров от Асуана. Объяснить, почему не осталось ни единого следа от перевозок на пути между карьером и пирамидами никто не может. Фотографий Стелы начала века вы никогда не найдёте. Ларчик просто открывался. Я знал одного человека изМосквы, который клянётся, что был лично знаком с одним из создателей этой стелы.... Нет, его звали не Дункан МакКлауд, как вы подумали, наверняка.
Он был из числа инженеров - строителей, советских специалистов, которые строили Асуанскую ГЭС братскому арабскому народу в шестидесятых годах прошлого века. А в 1970 году началась реконструкция Большого театра в Москве, и тогда кому-то из руководства пришла идея установкичего-то монументального на площади перед зданием театра. Группесоветских инженеров поручили добыть качественный гранит и привезти стелу в Москву. Сказано - сделано. Взяли ранцевую плазменную горелку, и пошли в карьер резать гранит.
Заброшенные города призраки.
Город призраков. Российская Империя утопия. Russian Utopia pic. Дом Федорова Самара. Клады Таймыра. Древние поселения на Таймыре.
Село Шереметьево Хабаровский край. Село Шереметьево Вяземского района Хабаровского края. Вяземский район Хабаровский край. Село Шереметьево. Вадим Чернобров сын. Причина смерти Вадима Черноброва.
Как и почему погиб Вадим Чернобров. Беспризорник и Вадим Чернобров. Казино Колыма в СПБ фото. Кадыкчан Магаданская область школа 1956-1966 год. Кадыкчан в советское время.
Дело в том, что в июле 1941 года, Петра Тимофеевича призвали в Красную армию из... Ординского райвоенкомата Молотовской области! Не мог понять, что он там делал, когда началась война, если в Пскове у него была жена и трое маленьких детишек - погодок? Где Урал, и где Псков! Стал спрашивать у родственников, и совместно пришли к выводу о том, что скорее всего Дед уехал на Урал, как тогда говорили за "длинным рублём", иначе говоря, на заработки.
И я понял, чем занимался в Орде мой дед. Село стоит на реке Кунгур впадает в реку Ирень и её притоке р. Ординка в честь которой и получило название. Поселение упоминается в письменных источниках с 1662 г. В 1696 г. Название произошло от финно-угорского Ар-Дин, что означает "устье текущей реки". В июле 1703 г. В 1773 году войска Емельяна Пугачева попытались войти в Орду, но получили жесткий отпор. В результате село было практически полностью разрушено. Речка Ординка впадает в Кунгурку.
И вот наконец, изучая историю Ординки, я обратил внимание на следующую информацию: - "В 1864 году зажиточный крестьянин Аполлон Кондюрин открыл здесь первый магазин, в 1894 году появилась первая мастерская по обработке камня селенита. Вот уже более века Орда славится на всю Россию своими камнерезами и гончарами, первые упоминания о которых засвидетельствованы в 17 веке. Теперь всё встало на свои места, и пришло глубокое понимание причин, побудивших маоего отца посвятить всю свою жизнь работе в шахте, и главное, я смог разобраться, откуда во мне с самого детства такая неудержимая страсть ко всему, что связано с камнями! На первом месте в списке моих интересов, разумеется история, а на втором, как ни крути, минералы, породы, мегалиты, и всё всё всё, что связано с землёй и ей недрами! Это мой дед, Пётр Тимофеевич Голубев, перед тем, как стать солдатом, и навечно им остаться, нашёл любимое дело своей жизни - Селенитный промысел! И у каждого советского человека, наверняка была в доме хоть одна маленькая "фенечка" из селенита... Один такой, с отколотым хоботом, у меня по сей день где-то хранится. Но художником камнерезом мой дед конечно не был, он добывал этот минерал в местной шахте... Заложена в гипсах и ангидритах пермского возраста. Состоит из «сухой» и подводной части.
Длина сухой части составляет 300 метров, подводной — 4600 метров. На сегодняшний день Ординская пещера является самой длинной обводненной пещерой России. Кроме того, часть пещеры представляет собой самый длинный сифон на территории СНГ — 935 метров. Но самая главная достопримечательность пещеры, это её "мокрая" часть. Ординская пещера — уникальный природный объект. Это длиннейшая в России и вторая по длине в Евразии система подводных галерей, длиннейшая в мире подводная гипсовая пещера, в пещере находится крупнейший в России сифон, несколько глубоких озер, ледяные сталактиты, сталагмиты и кристаллы, появляющиеся в гротах в зимнее время. Ординская пещера расположена близ юго-западной окраины села Орда Пермского края, на восточной окраине русской равнины. Пещера находится в недрах Казаковской горы, которая представляет собой платообразную возвышенность с трех сторон окруженную долиной реки Кунгур. Вход в пещеру находится на южном крутом склоне долины реки. О существовании Ординской пещеры местные жители знали давно, но ее исследование началось в начале 1990-х гг.
Его можно также можно было написать онлайн и на сайте диктантпобеды. Задания в этом году были посвящены 80-летию полного освобождения Ленинграда, выходу советских войск на границы СССР, юбилеям писателей-фронтовиков, а также другим памятным датам. Выпускники школ, которые приняли участие в «Диктанте Победы», могут претендовать на преференции при поступлении в вузы.
Для этого им нужно было правильно ответить за 45 минут на все 25 вопросов, сообщал ранее координатор проекта «Историческая память», первый заместитель секретаря регионального отделения партии «Единая Россия» Эдуард Козлов.