Новосельцев из "Служебного романа". Рабочее название фильма "Служебный роман" было "Сказка о руководящей Золушке". Фильм «Служебный роман» уже давно является классикой отечественного кинематографа. «Служебный роман»: чему поучиться у Самохвалова, и какие карьерные ошибки допустил Новосельцев.
Новосельцев и Мымра: 45 лет фильму «Служебный роман»
Мне страшно видеть женщину, которая видит во мне мужчину. Смотрит на меня не как на друга, женщину, или сотрудника. Когда я вижу, что меня видят, как мужчину, меня начинает колбасить и трясти. Путаются слова, я не могу думать нормально. Ты смотришь на меня, как на мужчину, а мне это прямо невыносимо, страшно и вообще, жесть. Я не боюсь женщин. Я боюсь женщин, которые воспринимают меня как мужчину.
А когда во мне начинают видеть мужчину, как КАЛУГИНА увидела, когда я себя проявил тогда и теперь за это мне надо отвечать, мне больше всего страшно вот это. Я тут и стакан глажу, у меня поднимается сексуальное возбуждение внизу. У меня уже включена сексуальность. Как женщина, я чувствую себя на высоте. Причем я не отдаю себе отчет, что я страшная. Я привыкла, что мне всегда говорили только хорошее.
У меня обливается все холодным и горячим потом, меня трясет. Я не могу, как мужчина на нее смотреть. Я начинаю понимать, что она меня выдавливает в эту сторону, что я должен быть, как мужчина. Во мне начинает просыпаться и включаться эта роль. Меня колбасит, и страх жуткий, я тупо пытаюсь найти, что с этим сделать. Она меня додавливает, чтобы я опять вжился в роль мужчины.
И я начинаю что-то говорить, какую-то глупость, «злая, добрая, черства, душевная, сухая, мокрая… КАЛУГИНА — а вот здесь мне обидно, я надеялась на открытое подтверждение своей женской силы. Внутри у меня четкое ощущение, что как женщина, я крута. У меня раз, слезы внутри, как будто это все не то, чтобы спектакль, это все не настоящее, то, что он до этого говорил. Сейчас это было, как мишура новогодняя. Я думала, что он правду говорит, а тут… Снова боль в сердце и мне до слез обидно, мне плохо и я не знаю, что делать. Я расстраиваюсь очень.
Она и плачет потом по фильму «Что вы меня обзываете? Он не может в это поверить. Потому что он долго прятался от всего этого, так долго бежал от мужской позиции. Каждый раз, когда он заходил в эту мужскую позицию, у него всегда возникали какие-то проблемы. Ему очень не просто быть мужчиной. У меня сердце побаливает в груди, но я сейчас что чувствую, то и говорю.
Впервые за нашу работу. И думаю, может и не так уж и страшно. Мне хочется понять, какая я «Неужели я такая страшная, как женщина? Мне надо, чтобы кто-то снаружи сказал правду, какая я. Меня так впечатляет это открытие, что женщина — это человек тоже. Что у нее есть чувства, что это может быть по-настоящему, что это может быть по-человечески, а не это желание на что-то развести, или постоянное «ты должен».
Я вижу, что есть женское, которое человечное. Я поражен этим открытием, и внутри разливается какое-то спокойствие. Он ждал, пока все уйдут, чтобы снова оказаться с ней наедине. Он приходит к ней в кабинет. Я пришел в ее кабинет. Я сажусь на ее место.
А как ей вообще это все? Я пытаюсь понять, как ей на самом деле тяжело, как она пытается все это держать, что с ней на самом деле происходит. У меня такое человеческое сочувствие, человеческая открытость и желание понять ее жизнь. Раньше я была, как механизм, а тут какое-то живое спокойствие внутри. Я захожу, вижу эту картину, как он паясничает и изображает. Я спокойно смотрю на это и мне весело и просто.
Впервые на что-то смотрю адекватно. И хочется сказать «Да, нет, продолжайте». Ну спектакль сейчас такой забавный посмотрю. Интересно, живенько так». Ну зашла, ок. Такое желание, я пытаюсь понять тебя, а побудь и ты в моей шкуре.
И она подхватила эту игру. Вот прикол. Я говорю «я никчемный, я сам ничего не могу». Я же его таким знаю, как работника. И озвучиваю каким его знаю. В ней возникает доверие.
Первый шаг доверия, когда я не боюсь быть осужденным. Она снаружи есть, а внутри у меня вообще нет этой жесткости. Я соединенная с собой. Ну, подумаешь на моем кресле сидит. Меня вообще как-то не задевает. Поддерживая игру, я становлюсь какая-то живая.
Доверительная штука, когда она приняла эту игру. У меня только она одна сейчас существует. Больше вообще ничего не интересует. Снаружи я ее что-то спрашиваю, а внутри я о себе очень высокого мнения, как о женщине. Не профессиональной, а человеческой. Женская мода и стиль - это моя территория.
А она настолько высокомерна и не признает моего преимущества в этом. Про какие-то очевидные вещи, которые я не осознаю. Она говорит «идете, как сваи забиваете», и брови у меня не такие. У меня возникает замешательство, что что-то не так. Но у меня нигде не падает самооценка. У меня нет никаких сомнений в своей прекрасности.
Ну сейчас чуть-чуть апгрейтюсь, спрошу, что там носят. Я и не замечала, что что-то не так. Я считала, что я крута на самом деле. У меня вообще у меня самооценка железная, железобетонная такая. Но кто-то сказал, ну ладно, сейчас выясню, исправлю чуть-чуть. Тут какая-то история про то, что есть женские дела, которые мужчины не должны видеть.
Женское интимное что-то. Я быстренько отряхнулась, сделала вид, что ничего такого не было. У меня замешательство и я не понимаю, что делать. Я была все время королевой на коне, а сейчас я растерянная, потому что где-то не на своем месте нахожусь. Я потеряла место уверенности, из которого я могла смотреть на него свысока. Вижу, что есть взаимодействие и что-то происходит.
Я чувствую себя мужчиной. У меня есть внутренняя устойчивость. Я могу быть на своем месте и при этом могу кружить. Как человек, который ведет этот вальс. Он и вокруг, и наблюдает, и играет, и чувствует и при этом очень сильная устойчивость. Я как листочек на ветру — девочка-девочка.
Он покупает ей цветы, причем покупает самый дорогой букет и ещё сдачи не берет, при том, что в начале фильма он искал деньги на ботинки сыну. Ставит букет ей на стол и убегает. Она понимает, что букет от него, вызывает его в свой кабинет, а он отказывается, что это он принес букет. Меня это немножко колеблет, и я не знаю, как правильно. Прятаться за женщинами, как раньше, или говорить открыто. Я немного потерялся в этом выборе - я то ли мужчина, то ли я не мужчина.
Для меня это какая-то парадоксальная ситуация. Смешение ролей. Если бы она мне сказала, «Да, я принимаю твое ухаживание, ты для меня мужчина», то мне бы было понятнее.
И эту свою влюблённость каким-то образом «транслировал» не только актёрам, но и всей съёмочной группе, поскольку снимали мы в какой-то удивительно тёплой атмосфере доверия, доброжелательности и веры в чудо». Правда тогда они не знали, что история этой картины началась аж за семь лет до дня премьеры фильма. А дело было так... Эльдар Рязанов и Эмиль Брагинский, 1968 год Фото: vespig. Галина Анисимова и Борис Левинсон в ролях Калугиной и Новосельцева в Театре имени Маяковского, 1971 год Коллаж: Пятый кангал Пьеса оказалась настолько удачной, что Главная редакция литературно-драматических программ Центрального телевидения сняла свою двухсерийную телеверсию, заняв тех же актёров из Театра имени Маяковского. Проблема оказалась в другом — на телевидении фильм-спектакль, в отличие от театра, ставил другой режиссёр. Итог этой работы по телевидению и увидел Эльдар Рязанов. Увидел — и ужаснулся!!! Актёры играли чудовищно, декорации были откровенной халтурой, а телережиссер вообще не понял, что ставит. Именно в тот вечер Рязанов понял, что надо спасать свою пьесу и твёрдо решил снять фильм. Пьесу надо было адаптировать для киноэкрана. Для этого некоторые сцены переделали под уличные съёмки, кое-что вообще изменили, переписали, добавили, изъяли, но в целом вся основа осталась нетронутой. В таком виде сценарий и утвердили в Госкино СССР, правда с небольшими, несущественными правками, никак не повлиявшими на качество фильма. Через фото- и кинопробы прошли многие известные советские артисты тех лет, причём пробы были, как утверждал сам Рязанов, одна лучше другой. Так у него образовался «актёрский излишек», который Эльдар Александрович и решил использовать в «Служебном романе». Ещё переделывая пьесу в киносценарий, режиссёр точно знал, что в картине займёт и Светлану Немоляеву, и Андрея Мягкова, и Алису Фрейндлих, и Олега Басилашвили. Правда, чтобы снимать двух последних артистов, на которых в основном держался репертуар ведущих ленинградских театров — им. Ленсовета и БДТ, Рязанову пришлось ехать в северную столицу, и получать разрешения главных режиссёров этих театров — Игоря Владимирова и Георгия Товстоногова. Игорь Владимиров, Георгий Товстоногов Коллаж: Пятый кангал На подготовительный период, декорации, утверждение актёров и прочие киношные предсъёмочные хлопоты, ушли весна и лето 1976 года. Ленту начали снимать эпизодом в столовой с Новосельцевым и активисткой месткома Шурой. Снимали на верхнем этаже настоящего помещения Министерства речного флота, чтобы через окна идеально была видна московская Петровка. Избегая отражения юпитеров в окнах, осветители выставили свой свет, как говорят киношники, «в потолок» и от жара этих приборов к концу смены настоящие, казённые министерские светильники, висевшие на потолке, полностью расплавились. Светлана Немоляева и Людмила Иванова в ролях Оли Рыжовой и Шуры, 1976 год Фото: архив Пятого канала Рязанов идеально распределил героев по местам проживания в Москве, точно увязав престижность районов города с номенклатурной иерархией сотрудников учреждения.
Из-за требовательности и принципиальности, неумения идти на компромиссы, когда речь идет об отчетах и балансах, ее недолюбливают в коллективе. В том же учреждении работает сотрудник, профессионализм которого зачастую становится предметом проработок и насмешек. Это Анатолий Ефремович Новосельцев. Жизнь героя не устроена, его бросила жена, и он в одиночку воспитывает двух сыновей. Прибавка к зарплате была бы для него хорошим подспорьем. В бюро приходит бывший друг и однокурсник героя Юрий Григорьевич Самохвалов, который становится заместителем грозной дамы. Он советует своему другу ради высокооплачиваемой должности поухаживать за начальницей. Но Новосельцев не решается на такую интригу. Тогда ситуацию моделирует новый заместитель. Два одиноких человека: Калугина и Новосельцев оказываются в ролевой игре служебного романа. Постепенно ситуация меняется на противоположную: друг Самохвалов становится врагом, а инсценировка симпатии к начальнице перерастает в нечто большее, чем привязанность. Эти перемены приводят к необратимым изменениям в жизни главных персонажей. Психологический разбор персонажей фильма "Служебный роман". Главный персонаж, Анатолий Новосельцев, в начале фильма показывается нам человеком как будто бы слабохарактерным, нерешительным, мало на что способным.
Но мы не посмели решиться на такой поступок! Мы вжались в кресла, стараясь сделаться поменьше, и покорились печальной судьбе. Спектакль шел то в стихах, то в прозе. Шел так, как хотел он, а не мы. Мы корчились, порывались уйти, но, в конце концов, взяли себя в руки и заставили себя испить горькую чашу до дна», — писал Эльдар Александрович. В том же 1971 году пьесу поставил Театр имени Маяковского. И версию, созданную 32-летним режиссером-дебютантом Борисом Кондратьевым, авторы посмотрели с удовольствием. На премьеру и последующие показы было сложно попасть, билеты выметались из касс подчистую. Режиссер пошел на небольшие изменения, например убрал из действующих лиц начальника общественного питания Петра Бубликова, о смерти которого ошибочно сообщили коллективу. В спектакле Бубликов упоминался только в одном из диалогов. Известный театральный критик Вадим Фролов называл постановку «праздником умной режиссуры». Режиссер Борис Кондратьев, будучи учеником знаменитого Андрея Гончарова, во многом перенял у него стиль работы: был строг с артистами, но в меру, требовал от них и от себя блестящего результата и не успокаивался, пока его не добивался. Он волновался: «Сослуживцы» стали его первой полноценной режиссерской работой. Подход Кондратьева к работе впечатлил Гончарова, и после этого он — как главный режиссер театра — предложил Борису поставить что-то свое. Популярность «Сослуживцев» набрала такие обороты, что в Гостелерадио решили сделать телеверсию, чтобы показать ее перед новым, 1972-м годом. Режиссер и актеры — те же. Правда, были опасения, что люди, увидев все на экране, не пойдут на спектакль.
«Сослуживцы». История спектакля, из которого вырос «Служебный роман»
Формально — по сетке штатного расписания — между ними пропасть: Новосельцев — рядовой сотрудник, даже не начальство отдела, а Калугина — директор с персональной черной «Волгой» и телефоном-«вертушкой», на какой звонит сам министр. Алиса Фрейндлих (справа) в роли Людмилы Прокофьевны и Андрей Мягков (слева) в роли Новосельцева в фильме Эльдара Рязанова «Служебный роман», 1977 год. РИА Новости. Анатолий Ефремович Новосельцев — персонаж пьесы «Сослуживцы», телеспектакля с одноименным названием, вышедшего в 1973 году и, конечно, фильма Эльдара Рязанова «Служебный роман», снятого на киностудии «Мосфильм» в 1977-м.
Где работал Новосельцев в фильме «Служебный роман»?
Изменилась в «Служебном романе» не только Мымра. Новосельцев также отличился в картине Эльдара Рязанова, однако даже внимательный зритель мог не заметить преображения. Если Калугина кардинально сменила имидж, то вот Анатолий Ефремович делал это незаметно.
В финале книги Новосельцев и Самохвалов мирятся и пожимают друг другу руки. Секретарша Верочка в картине ровесница Оленьки Рыжовой, женщины среднего возраста, а вот, согласно тексту пьесы, ей всего 23 года.
Также в картине «порезали» сцену с уроками красоты, которую секретарша дает начальнице. Так, Верочка не говорит, что сейчас парики не носят, а, напротив, называет их модными, но «достать их невозможно».
Этим же вечером Новосельцев задерживается на работе из жалости к Людмиле Прокофьевне. Не застав её в своём кабинете, он разыгрывает для себя сценку, как будто его назначают на желанную должность. К этой сценке «подключается» возвратившаяся Людмила Прокофьевна, которая прекрасно понимает, зачем Анатолий Ефремович остался на работе допоздна. Тем временем у Ольги проснулись прежние чувства к Самохвалову. Она пишет ему письмо, которое просит передать ему через Верочку.
Та, в свою очередь, читает письмо, и в результате о содержимом письма узнаёт весь коллектив. Самохвалов просит Ольгу забыть об этих чувствах, так как это может скомпрометировать его перед сослуживцами и женой. В учреждении происходит небывалый инцидент: из месткома ошибочно сообщают о смерти начальника отдела общественного питания Петра Ивановича Бубликова Пётр Щербаков. Профсоюзная активистка Шура Людмила Иванова выставляет в фойе венок и траурный портрет умершего, после чего она, как и весь коллектив, приходит в шок, увидев живого Петра Ивановича. Новосельцев, после откровенного человеческого разговора уже не из корысти, а всерьёз заинтересовавшись Калугиной, тайно дарит ей цветы. Увидев этот подарок, Калугина, догадавшаяся, кто его принёс, вызывает Анатолия Ефремовича, после чего выгоняет, так как тот не нашёл в себе мужества признаться в том, что именно он подарил ей цветы. Но зерно упало на благодатную почву, Людмила Прокофьевна даже просит свою секретаршу Верочку проконсультировать её по вопросу современной женской моды и сопутствующим проблемам.
Ольга Петровна продолжает писать Юрию Григорьевичу любовные письма. Самохвалову это порядком надоедает, и он отдаёт эти письма Шуре, чтобы местком рассмотрел поведение Рыжовой. В дело вмешивается Людмила Прокофьевна, которая отбирает у Шуры письма и отчитывает своего заместителя за этот поступок. Шура рассказывает о случившемся всему коллективу, в том числе Анатолию Ефремовичу, который без спроса врывается в кабинет Самохвалова, беседовавшего с Калугиной, отдаёт своему другу долг в 20 рублей и в присутствии Людмилы Прокофьевны даёт ему пощёчину.
Скопировать ссылку Казань, 29 ноября, «Татар-информ». Мягков рассказал представителям СМИ, что с ним все в порядке, он здоров. Я не хотел бы, чтобы эта информация распространялась», — цитирует газета «Известия» слова актера.
"Служебный роман". В семье Новосельцевых было 2 ребенка разного пола?
- Как жилось Новосельцеву на одну зарплату? | Блог Аллы Гурьевой
- Умер Андрей Мягков, сыгравший Новосельцева и Лукашина
- Служебный роман - смотрите на Мосфильм. Золотая коллекция 03.05 в 21:00 ТВ
- Романтика эпохи застоя: «Служебному роману» 45 лет — РТ на русском
- Новосельцев и Калугина. Расстановка фильма Служебный роман - Olga Petrova, Елена Грахова
- Любовные многоугольники в «Служебном романе»: по кому на самом деле сходил с ума Новосельцев
Форма поиска
- Новосельцев и Калугина. Расстановка фильма Служебный роман
- Новосельцев из «Служебного романа» рассказал о состоянии своего здоровья
- Как наряжали Мымру и кто хотел сыграть Новосельцева: интересное о фильме «Служебный роман»
- Videos Спор Людмилы Прокофьевны и Новосельцева — «Служебный роман» — Россия 1 |
Как и где снимали «Служебный роман»? История съемок, интересные факты и описание
В них, кстати, солирует не Алиса Фрейндлих отважно сыгравшая директрису Калугину , а Лия Ахеджакова в роли эксцентричной и продвинутой секретарши Верочки. Руководительница и подчиненная как бы меняются местами. Верочка сурово муштрует Людмилу Прокофьевну, учит ходить и одеваться женственно. А горе-карьерист Новосельцев тем временем по-настоящему влюбляется в Людмилу Прокофьевну. Лирическая история развивается в «Служебном романе» на фоне кипучей, смешной и страшноватой жизни коллектива статистического учреждения, в котором трудятся герои. Это прообраз бесконечных советских НИИ и КБ, где числились сотни сотрудников, но работали на полную катушку далеко не все. Время на сплетни и интриги всегда находилось.
Она — директор в том статистическом учреждении, в котором работает Анатолий Ефремович. У нее «Волга» с личным шофером, но она одинока и несчастлива в личной жизни, поэтому приходит на работу раньше всех и уходит со службы позже всех. Коллега и приятель Новосельцева подает Анатолию Ефремовичу идею, чтобы он попросил у Калугиной должность начальника отдела.
В начале встречи, мы поговорили о том, про что этот фильм для нас, что бы мы хотели в этой истории увидеть про себя, на какие вопросы получить свои личные ответы. Для всех нас этот фильм оказался про два больших мира Мужской и Женский. Нам интересно было посмотреть, как происходит их встреча. И если не происходит, то почему. Наш общий групповой запрос сложился из личных запросов участников. Какие из них находят разрешение через эту историю, а какие пока нет. Потому, что у них разный финалы и истории в них проявились абсолютно разные. Сначала я опишу истории главных героев — Людмилы Калугиной и Анатолия Новосельцева. Отношения между этими героями с самого начала были сильно заряжены. Она вообще не видела людей. Все ее внимание было направлено вниз наискосок в определенную точку. Повторяя механические движения, она как зомбированная смотрела в эту самую точку. Так обычно в расстановках проявляются сильные истории в которые человек вовлечен или переплетен. Перед нами развернулась следующая картина. В шинелях, ватниках, маскхалатах. Непонятно кто мужчина, кто женщина. Идет бой. Одних убивают, на их место встают другие. Большой закрученный механизм. Потери не в счет. Война все спишет. Механизм не должен останавливаться. Здесь нет отдельных людей, лишь винтики и шестеренки большой машины. Здесь нет чувств. Нет переживаний, что кого-то рядом убили. Нет страха, горечи, скорби. Нет и радости, что пока живой. Есть задача — выиграть бой. Ему стало понятнее и спокойнее, когда мы ее поставил. До этого его накрывала сумасшедшая непроглядная тоска и слезы. Когда появляется эта история, тоска уходит и он, как будто оживает, становится человеком и начинает видеть людей. Я начинаю немного думать о себе, задавать себе вопросы о себе. Пока история не была проявлена, пока я была ею охвачена, меня вообще не было. Ему не очень хочется возвращаться. Страшно, но надо. Идея помочь ему получить повышение по службе. Она остается к нему холодна. Говорит правду, как он сам на самом деле к ней относится. Изначально она была для меня чужим человеком, которого я настороженно воспринимаю. Когда она вызывает меня в кабинет, чтобы отчитать за отчет, мне дико страшно. У меня адреналин зашкаливает. Фамилии мне вообще ничего не говорят. Я не вижу конкретных людей. Мне противно на него смотреть. Физически противно и хочется, чтобы он был от меня подальше. Я понимаю, что меня все равно убьют, и мне жутко страшно. Кроме страха я не вижу ничего. У меня прямо туннельное состояние. Ощущение, что меня реально ведут на расстрел. У меня тут столько слез, кошмар. Я как будто видела поражение этого человека. Это смерть, с вывернутыми наружу кишками. Это так противно. Это отвратительная смерть. Она ассоциируется со слабостью, с проигрышем. Бывает смерть с доблестью. Можно умереть, закрыв собой амбразуру, на танке с гранатой можно умереть. А это не полезная для общего дела и негероическая смерть. Её до тошноты невозможно принять. У меня к нему презрение и моральное отвращение. Так умирать нельзя. Он такой слабый и беспомощный. Смерть приветствуется, когда она других вдохновляет. А такая некрасива, негероическая. Такой никого не вдохновишь. Что-то внутри него начинает бунтовать. Красивая смерть, некрасивая. У меня есть четкое видение, как должно быть. У тебя получится». Он видит ее как мужчину, видит того, кто в него стреляет. Вдруг получится все переиграть? Для меня ты человек, который вытягивает меня с этого поля боя, вытягивает меня с войны за шкирку. Я благодарен тебе, что ты меня включил в эту действительность. Я искренне хочу помочь. Это действительно переплетение. Я командир, который стреляет в труса, дезертира. Я понимаю, что это я в живот выстрелила и вывернулись кишки. И у меня отвращение. У меня перед глазами двойная картинка — я отношусь к нему и как к сотруднику, и как к дезертиру. Видимо симметричные, но разные истории. Я чувствую смерть по-другому. Наконец, хоть кто-то видит вот это мое состояние бесконечного ужаса, в котором я очень-очень долго живу. И хочет мне помочь изменить это. Правда путь, который он мне предлагает для меня пока запредельно сложен. И есть крохотная надежда, что он сможет его умолить и его помилуют. Вот на таком адреналине он заходит в комнату и пытается завести непринужденную беседу. Людей она не видит. А видит работу отлаженного механизма. Я пытаюсь перенестись из своих ощущений и чувств в реальную обстановку. Пытаюсь за что-то зацепиться, понять, что я нахожусь в этой реальности, а не под расстрелом. Я говорю про грибы, про стихи, про то, что я здесь. Как будто маркируя реальность через факты, я сам себя пытаюсь вытащить из той истории с расстрелом. Я ничего грубое не могу ему сказать. Не понимаю. Он говорит и говорит. И это вызывает у меня раздражение. Я очень долго думаю, что мне делать. Еще перед этим, мне казалось, что я не выдержу и что-нибудь выкину, чтобы добраться до ее чувств. Войдя в комнату второй раз, я принимаю внутренне решение, что пойду до конца. Я все-таки достучусь. Я немного выпиваю для смелости. Мы вместе ищем на нее смотрим. Вместе выбираем эту мишень. Я верю в тебя. Я верю, что ты можешь, братан. Еще немножко осталось.
И людей, как мы сейчас увидим, по большей части совсем не обычных. За такую обстановку не стыдно было бы и сейчас — это то, что называется модернизмом. Формально — по сетке штатного расписания — между ними пропасть: Новосельцев — рядовой сотрудник, даже не начальник отдела, а Калугина — директор с персональной черной «Волгой» и телефоном-«вертушкой», на который звонит сам министр. Однако уже в сцене вечеринки у Самохвалова, где довольно-таки бурно происходит человеческое знакомство между главными героями, мы видим интересное: и Анатолий Ефремович, и Людмила Прокофьевна оказываются примерно одного круга. Правда, поначалу не подозревают друг в друге равных. Новосельцев, уверенный, что идет «метать бисер», читает Калугиной известные сейчас стихи Бориса Пастернака — которые тогда, до массовых изданий поэта, были своего рода паролем для сравнительно узкого круга всерьез интересующихся современной поэзией. Директор оказывается в этом не менее продвинутой, чем сам Новосельцев. И хотя первое знакомство оказывается весьма странным «муха укусила», да-да , они после этого вечера узнали друг о друге кое-что важное. А именно: что вполне вероятно, 15—20 лет назад, в разгар «оттепели», они ходили одними дорожками, толпились и хлопали поэтам вокруг памятника Маяковскому и неистовствовали в Политехническом. На следующий день Людмила Прокофьевна о которой мы пока ничего досконально не знаем «поднимает» из отдела кадров личное дело Новосельцева. Выясняется, что он окончил Московский статистический институт в реальности — Экономико-статистический, ныне слит с «Плешкой». Что еще сказано в этом документе, мы не знаем, но вот интересная деталь: Анатолий Ефремович читает неожиданную для советского клерка газету. Это «Красная Звезда» — которую можно было бы ожидать увидеть в руках действующего и отставного военного. А Новосельцев в армии, судя по его возрасту он не старше Оленьки Рыжовой, своей однокурсницы , не служил. Однако некоторые черты — усики, опрятность, привычка к абсолютной чистоте в доме, что мы увидим в сцене стирки белья с детьми, — указывают именно на «военную косточку». И это при том, что живет Новосельцев в доме «старого фонда», бывшем доходном… Сын погибшего на фронте или даже в 1937—1938 годах офицера, тоскующий по отцу и перенимающий военные привычки? Остается загадкой. Зато куда проще фигура Юрия Григорьевича Самохвалова. Его костюмы всегда пригнаны, галстуки модны, осанка хороша в отличие от сутулого Новосельцева. Ведь он работал в Женеве два года, и, видимо, не на последней должности , квартира в сталинском доме на улице Горького, даже домработница. И жена-красавица, которая, похоже, и есть наследница той самой квартиры и главный источник завидной карьеры Самохвалова. Вероятно, эта женщина на голову выше всех остальных, с изящными манерами — дочь того самого большого начальника, который и «двигает» героя к успеху. А вот рассказ Новосельцева про грибы зацепил — кстати, не стоит смеяться, это было весьма модное «экоувлечение» тогдашних интеллигентных москвичей, поддержанное известным писателем Владимиром Солоухиным и возведенное им в культ, как и собирание по деревням старинных икон. И хотя в первый день Людмила Прокофьевна несколько туманными глазами смотрит на нового зама, ему не помогут ни «Волга» с велюровым салоном и магнитолой «Филипс», ни отличные твидовые пиджаки. Потому что у Новосельцева — схожий культурный багаж и эмпатия. И при наличии взаимного интереса это, оказывается, решает удивительно много. Самохвалову, кстати, куда больше под стать оказывается Оленька — она, как и 15 лет назад, им полностью очарована. Она из главных героев фильма действительно самая простая: женщина-женщина, которая подчеркивает свои достоинства декольте и «жуткими розочками» — ну, как умеет.
«Сослуживцы». История спектакля, из которого вырос «Служебный роман»
подлец, альфонс или безумец? Поиск. Смотреть позже. Дата на обложке папки, которую держит Людмила Прокофьевна. Кадры из фильма «Служебный роман» (1977 г.). "Служебный роман" был создан на "Мосфильме" в 1977 году. По мнению 41 процента руководителей, служебные романы между коллегами отрицательно сказываются на работе.
«Мымра» на крыше «тучереза». Где и как снимали знаменитый «Служебный роман»
Самохвалов, понимая, что между Новосельцевым и Калугиной — служебный роман, и желая отомстить бывшему другу за нанесённое унижение, сообщает Людмиле Прокофьевне, что все ухаживания Новосельцева были корыстны и движимы желанием повышения в должности. На что Калугина, охваченная сумбуром зарождающегося романа с Новосельцевым, упрекает в непроявлении "терпения и такта". За роль Новосельцева Андрей Мягков был награжден Государственной премией РСФСР имени братьев Васильевых. Фото: кадр из фильма «Служебный роман» (1977). Хорошенькая блондинка с длинной косой могла рассчитывать на более успешного и интересного мужа, чем мямля и недотепа Новосельцев.