это один из видов былинного эпоса, который имеет особое значение в русской литературе и культуре. Если же говорить о семейной саге, как о литературном жанре, то на востоке такие жанр семейной хроники в литературе существовал давно. Существовали саги, в которых встречались сказочные сюжеты и мотивы, а также саги о королях и о древних временах, например «Сага о Волсунгах».
Значение слова «сага»
В «родовых сагах» в большом количестве встречаются названия холмов, рек, хуторов, островов, озер и т. Отдельные «родовые саги» - это истории тех, кто жил в определенной исландской местности в «век саг». Часто это отражается в названиях отдельных саг, например: «Сага о людях с Песчаного берега», «Сага о людях с болот», «Сага о людях с Лососьей Долины», «Сага о людях с Долины Дымов» и т. Так как отдельные «родовые саги» связаны с определенными местностями, в изданиях или обзорах этих саг принято их располагать не в хронологическом порядке так как хронологическая последовательность написания неясна , а в географической последовательности: сначала северо-западное побережье, затем северное, восточное, южное, западное.
Топономика в современных научных изданиях «родовых саг» обычно подробно комментируется. Например, указывается, где именно располагался упоминаемый в саге хутор, где расположены овраг, скала, яма и т. В «сагах об исландцах» каждое географическое название содержит ведения о природе Исландии, о ее истории.
Во времена создания саг описания природы как литературного приема не существовало. Этот прием был невозможен, пока природа была средой, из которой человек себя не выделял. Лишь когда природа оказалась противопоставленной человеку в качестве объекта эстетического любования, появился пейзаж как литературный прием.
Назначение пейзажа в литературе нового времени состоит в том, что он подчеркивает специфику произведения как художественного вымысла.
Саги о викингах. Нечто легендарное и поэтическое высок. Таинственные саги прошлого.
Толковый словарь Ожегова. Ожегов, Н. Кроме указанных в этой статье памятников, особое вниманиепривлекают саги, содержание которых так или иначе связано с Россией.
Создатели саг старались передать не только внешние события, но и внутренний мир персонажей, их мысли и чувства. Одной из самых известных саг является Эдда с историей о смерти Бальдра — бога красоты и света. Эта сага стала основой для создания множества других произведений, как в литературе, так и в кино и других искусствах.
Еще показательнее параллельные саги о том же норвежском короле, т. Очевидно, что Снорри считал свой рассказ не свободным вымыслом, а правдой, несмотря на то что он, как установлено, придумывал диалоги, речи, бытовые детали, фон событий, психологические мотивировки, вводил персонажей или литературные мотивы, которые казались ему правдоподобными и, следовательно, допустимыми в пределах правды. Ясно, что такого же рода скрытый вымысел был уже и в его источниках, письменных или устных. Ясно также, что хотя последовательные пересказы того же самого сохранились только в «сагах о королях» в силу их особого значения, «саги об исландцах» должны содержать аналогичный скрытый вымысел, в той мере, в какой они тоже синкретическая правда. Ведь никакой разговор не может быть воспроизведен точно, как правда в собственном смысле слова, если он не записан на магнитофон. Никакой очевидец не может запомнить все детали события, и люди часто видят или слышат то, что хотят увидеть или услышать, а не то, что они видят или слышат на самом деле. Особенно много вымысла содержат бытовые рассказы о виденном во сне. Сновидения обычно настолько иррациональны и настолько плохо удерживаются в памяти, что сколько-нибудь правдиво рассказать их содержание и нельзя. К тому же здесь невозможен никакой контроль. Неудивительно поэтому, что и в литературе сновидения, как правило, очень условны и совсем не похожи на то, что люди в действительности видят во сне. В частности, и в «сагах об исландцах» сны — это, пожалуй, наиболее условное в них. Эти сны всегда вещие, сопровождаются всегда теми же внешними проявлениями «метался во сне» и т. Тем не менее сны в сагах несомненно принимались за правду. Современному человеку они кажутся явным литературным вымыслом. Но это только потому, что в паше время в рассказах о виденном во сне господствуют другие условности и нормы допустимого в пределах правды не те, что господствовали в древнеисландском обществе. Ничего подобного такому делению не существовало, конечно, в представлениях средневекового исландца. Ни «саги об исландцах», ни другие разновидности саг, и именно «саги о древних временах», «саги о королях», «саги о епископах» все эти названия возникли только в повое время , не осознавались как особые литературные жанры. Это сказывается, в частности, в том, что в рукописях они могли быть расположены вперемежку, а также в том, что в «сагах об исландцах» нередко встречаются вкрапления, ничем не отличающиеся от «саг о древних временах» или «саг о королях», а в «сагах о королях» — вкрапления, которые ничем не отличаются от «саг об исландцах» или «саг о древних временах». Различия же между отдельными разновидностями саг вытекают только из того, насколько далеко это прошлое и где происходило то, о чем рассказывается. Но есть также различие между сагами, в которых рассказывается о событиях в Исландии, т. Другими словами, саги различаются тем, что в них рассказывается о далеком, менее далеком и недавнем прошлом, а также тем, что в них рассказывается о событиях в Исландии и вне ее. Невозможно обнаружить такие разновидности саг, которые отличались бы только различной трактовкой того же содержания. Взамен традиционного деления саг Сигурдом Нордалем, главой исландской школы филологов, было предложено их деление в зависимости от расстояния между событиями и их записью на три группировки: «саги о далеком прошлом» приблизительно до 850 г. Деление это верно отражает то, что ориентация во времени — основное для различия между сагами. Но название «саги о современности» — недоразумение, конечно. В сагах этих описывается отнюдь не настоящее, или эпоха, современная написанию, как в реалистических романах нашего времени, а просто более недавнее прошлое, чем то, которое описывается в «сагах о прошлом». Эти саги могут быть и рассказом очевидца. Тем не менее они о прошлом, а не о настоящем. Правда, автор реалистического романа о современности тоже может писать о том, что «случилось в недавнем прошлом». Но ведь роман — художественная, а не синкретическая правда. Поэтому, говоря «случилось в прошлом», автор романа вовсе не имеет в виду, что описываемое действительно случилось в прошлом, а только, что оно могло бы случиться в настоящем. Между тем саги — синкретическая правда, и, конечно, писавший сагу о недавнем прошлом считал, что описываемые им события действительно случились в прошлом, а не только могли бы случиться в его время. Не случайно все саги — это повествования о прошлом. Повествований о настоящем в описанном выше смысле еще и не могло быть, и это одно из наиболее заметных различий между нашими современными и древнеисландскими представлениями о литературе. В повествованиях о настоящем вымысел очевиден, каким бы правдоподобным он ни был. Поэтому в повествованиях о настоящем вымысел не может не осознаваться, и повествование о настоящем может быть только художественной, но не синкретической правдой. Вот почему вымысел правдоподобный, но сознательный и рассчитанный на то, что он будет осознан, появился в литературе вместе с повествованиями о настоящем. Процесс завершился в реалистическом романе о современности, т. Еще позднее правдоподобный, но сознательный и осознаваемый вымысел появился в повествованиях о прошлом, другими словами, возник исторический роман. Развитие истории как науки и реалистических романов из современной жизни сделало возможным возникновение исторических романов. Таким образом, необходимой предпосылкой для исторического романа были не только исторические «не романы», т. Поэтому обычно считается, что она «историческая литература», тогда как «саги об исландцах» — «художественная литература». Делая отсюда все выводы, некоторые ученые считают даже, что, с одной стороны, все диалоги в «Саге о Стурлунгах» — а их там очень много — это исторические факты, т. В паше время научная и художественная литература настолько отличаются друг от друга и по трактовке материала, и по стилю, и по словарю, что не отличить их друг от друга невозможно: обычно достаточно прочесть одну строчку или просто увидеть шрифт, формат книги, ее обложку и т. Между тем для исландца XIII в. Содержание и тех, и других — распри между исландцами в прошлом. И в тех, и в других сражения и убийства образуют драматические вершины, которым предшествуют вещие сны и т. И в тех, и в других цитируются строфы, о которых утверждается, что они сочинены персонажами саги. И те, и другие содержат ссылки на устную традицию вроде «рассказывают», «правдивые люди говорят» и т. И в тех, и в других приводятся генеалогии и другие подробные сведения, которые явно не выполняют никакой художественной функции. Одинаковые трафаретные выражения и стереотипные описания ранений и убийств встречаются и в тех, и в других. Наконец, в «Саге о Стурлунгах» есть и художественный вымысел и притом такого же характера, что и в «сагах об исландцах», т. Все диалоги в «Саге о Стурлунгах», — конечно, вымысел, если не допустить, что они каким-то чудом магнитофонная запись. Особенно явный вымысел — диалоги в пылу битвы. То, что в «Саге о Стурлунгах» кое-что, возможно, написано очевидцем, не исключает, конечно, возможности вымысла. Скрытый вымысел, конечно, — и все предвестья, предчувствия и вещие сны, предшествующие драматическим событиям, а также строфы, сказанные потусторонними персонажами, привидившимися кому-то во сне, — а таких строф немало в «Саге о Стурлунгах». Несмотря на сухость изложения и фактографичность, есть в «Саге о Стурлунгах» немало и других отклонений от фактической правды, и поскольку в этой саге, как и в «сагах об исландцах», изображаются почти исключительно распри, а все прочие стороны жизни игнорируются, картина действительности получается довольно односторонняя. С точки зрения современной науки очевидно, что в «сагах об исландцах» больше эпической стилизации и драматизации событий, чем в «Саге о Стурлунгах», другими словами — больше вымысла. Но так как этот вымысел и в «сагах об исландцах», и в «Саге о Стурлунгах» был скрытым, различие в его количестве не могло быть заметным исландцу XIII в. Но мало того, чтобы определить, как это делают современные исследователи, представляют ли собой данные саги художественную или историческую литературу, ему надо было бы еще быть начитанным в художественной и научной литературе нового времени. И те, и другие — синкретическая правда о прошлом. Но, очевидно, что количество вымысла в сагах прямо пропорционально расстоянию между событиями и временем написания саги, и причина такого закономерного распределения вымысла в сагах тоже очевидна: в устной традиции — а наличие той или иной устной традиции в основе письменных саг несомненно — количество скрытого вымысла увеличивается по мере того, как события становятся более удаленными во времени, менее хорошо известными, иначе говоря, по мере того, как возможность принять вымысел за правду увеличивается, или, наоборот, по мере того, как возможность заметить вымысел уменьшается. Та же закономерность в распределении вымысла обнаруживается и при сравнении «саг об исландцах» с другой большой группировкой саг — «сагами о древних временах», повествованиях о событиях, которые, как правило, относятся к эпохе до заселения Исландии или к очень далекому прошлому. В этих сагах много великанов и прочих сверхъестественных существ, могильных жителей, охраняющих клад, волшебных мечей, разных заколдованных предметов и т. Несомненно, однако, что в основе данной разновидности саг тоже лежит синкретическая правда. Это видно прежде всего из того, что сказочная фантастика, не связанная ни с какой определенной эпохой или страной, отнюдь не исчерпывает их содержания. Нередко в них находит отражение, хотя и преломленное сквозь призму волшебной сказки, скандинавская действительность эпохи, непосредственно предшествовавшей заселению Исландии, — походы и быт викингов, языческие верования, родовые и племенные распри. Действие в этих сагах нередко локализовано в реальном мире — Норвегии, Швеции, Дании, Англии и т. Обычно в них упоминается значительно больше имен и названий, чем это необходимо в волшебной сказке, и многие из упоминаемых в этих сагах людей — реальные исторические лица. Вообще есть в этих сагах кое-что общее с «сагами об исландцах»: в них немало генеалогий, обычно фантастических, правда, и распри играют в них большую роль. Саги эти, как правило, и по рыхлости своей композиции ближе к «сагам об исландцах», чем к волшебной сказке с ее композиционной стройностью. Нередко эти саги состоят целиком из механически нанизанных трафаретных мотивов. Характерно также, что когда в «саге об исландцах» действие происходит в эпоху, предшествовавшую заселению Исландии, то «сага об исландцах» тем самым как бы превращается в «сагу о древних временах»: появляются сказочные мотивы, правдоподобие исчезает, масштабы делаются фантастическими, и даже стиль меняется — предложения делаются более округленными, но менее содержательными. Таким образом, «сага об исландцах» и «сага о древних временах» — это как бы результаты наложения той же сетки на две разные действительности — прошлое в Исландии и далекое прошлое вне Исландии. Все это относится к типичным «сагам о древних временах». Но наиболее знаменитые из этих саг и, по-видимому, отражающие наиболее раннюю стадию их развития те, которые основаны полностью или частично на героических песнях, сохранившихся или несохранившихся и в этом случае гипотетических. Несомненно, что героические песни — это хранившаяся в устной традиции синкретическая правда о событиях очень далекого прошлого. Такая правда в поэтической или прозаической форме была, вероятно, прообразом и для «саг о древних временах» вообще. Но когда события, о которых повествуется в устной традиции, отодвинуты в очень далекое прошлое, то вымысла в этих повествованиях, естественно, больше, чем когда рассказывается о более недавнем прошлом, и, в частности, в этих повествованиях обычной становится сказочная фантастика. Таким образом, сказочная фантастика оказывается связанной с тем, что было очень давно, и во всяком рассказе о событиях, происшедших очень давно, она становится обязательным элементом. Поэтому, по-видимому, в сагу о событиях до заселения Исландии можно было вводить сказочные мотивы, рассчитывая все же, что рассказу поверят. Правда, тот, кто вводил эти мотивы в сагу, вероятно, сознавал, что сочиняет. Характерно, что именно в «сагах о древних временах» появляются пространные заверения в том, что рассказ, несмотря на кажущееся неправдоподобие, правдив, так как в далекие времена люди были крупнее и сильнее и вообще жизнь подчинялась другим законам. Впрочем, в сущности в «сагах о древних временах» нет никакой фантазии в собственном смысле слова, никакой выдумки. Типичные «саги о древних временах» разлагаются целиком на абсолютно трафаретные и механически нанизанные мотивы.
Исландские саги: основные разновидности и художественная специфика
Выражение «лживые саги» встречается в древнеисландской литературе только один-единственный раз. Широко известна «сумеречная сага», представляющая весьма вольную интерпретацию всех человеческих представлений о вампирах. Обычно в сагах рассказывается о прошедших событиях, что привносит особое своеобразие в стиль повествования. Ещё сага подавала пример поведения и воспитывала – не зря в "сагах о недавних событиях" герои жалеют о порче нравов – но эта её функция составителями не осознавалась. Сага (др.-исл. saga) — понятие, обобщающее повествовательные литературные произведения, записанные в Исландии в XIII—XIV веках на древнеисландском языке, и.
Значение слова Сага
Кроме указанных в этой статье памятников, особое внимание привлекают саги, содержание которых так или иначе связано с Россией. Заключающийся в них исторический, бытовой и литературный материал далеко еще не исчерпан научно. Он относится отчасти к древнейшему, доваряжскому периоду русской жизни: такова, напр. Большей частью содержание этих С. Рядом с легендарными мотивами мы находим здесь рассказы, производящие впечатление исторической правды и могущие до известной степени дополнить повествование русской летописи. Orvar-Oddssaga дает любопытную параллель к летописному рассказу о смерти Олега последн. Boer, Галле, 1892 ; сага об Эймунде "Eymundorsaga", пер. Сеньковского в "Библ. Энциклопедический словарь.
Сумеречная сага «Сумерки. Сага», или «Сумерки» по-португальски, - это серия романтических и фэнтезийных книг американской писательницы Стефани Майер. Книги саги «Сумерки» завоевали множество наград и достигли продаж в сотни миллионов долларов. Кроме того, книги были адаптированы для кино, добившись большого успеха. Сага приближается к вселенной вампиров и других легендарных существ, и в ней одним из основных направлений являются отношения и приключения Беллы Свон и Эдварда Каллена.
Затем были составлены "Гнилая кожа", описывающая период с 1035 по 1177 гг. Около 1230 года был составлен "Круг Земной" - эталонное произведение этого жанра. Последние "саги о королях" были созданы в конце XIII века. В отличие от "саг об исландцах", "саги о королях" часто имели заказчика - в лице или правителя, или церковного иерарха. При этом, сохраняя внешнюю тенденциозность, авторы саг не умели замалчивать факты, противоречившие их концепции, - скажем, жестокость королей-крестителей. Существует достаточно много "саг о королях", разрабатывающих один и тот же сюжет, то есть разных саг об одном короле, при этом воспринимавшихся авторами как одна и та же сага. Их сравнение позволяет получить информацию о том, как составители саг привносили в повествование скрытый вымысел. Но наиболее существенное отличие "королевских саг" от "родовых" заключается в том, что в "королевских сагах" рассказывается о событиях в стране, где, в противоположность Исландии, было государство, была государственная власть, сосредоточенная в руках одного человека. О главе государства, короле, и его правлении и повествует сага. В "родовых сагах" та или иная распря между членами исландского общества описывается полностью, упоминаются все её участники и все события, имеющие к ней отношение. Между тем в "королевских сагах" охват описываемого менее полон: все, имеющее отношение к правлению данного короля, все, что происходит в государстве во время его правления, не может, естественно, быть охвачено, и поэтому неизбежен отбор фактов. Но тем самым "королевские саги" ближе к исторической правде нашего времени, к истории как науке, чем "родовые саги": ведь история как наука тоже подразумевает выборочное описание действительности прошлого в силу невозможности её охвата во всей живой полноте. Основные "саги о королях" Латинская сага Сэмунда Мудрого, ок. Сага Ари Мудрого на исландском, ок.
В «лживых сагах», в той мере, в какой они не основаны на древней устной традиции, локализация действия всегда вымысел, конечно. Однако прослеживается развитие от локализации действия в Скандинавии эпохи викингов в тех «сагах о древних временах», которые называются также «викингскими сагами» к его локализации в любых, как реальных, так и фантастических, странах в «поздних исландских средневековых романах». Это развитие обычно тоже считается своего рода деградацией, потерей чувства реальности и т. Но отзвук этот сводится, в сущности, к нескольким совершенно трафаретным мотивам и ситуациям, таким как бой с викингами на острове, заключение побратимства после боя, добыча клада из могильного кургана, и т. Поэтому развитие, о котором идет речь, скорее не деградация, а, наоборот, завоевание новых творческих возможностей, освобождение от трафаретов, заданных местной традицией, расширение творческого горизонта, выход на интернациональную литературную арену, т. В этом очерке я только мельком упомянул о том, что в «лживых сагах» есть заимствования из иноземной литературы. Между тем, по-видимому, в науке господствует мнение, что выслеживание таких заимствований — основное, чем должен заниматься исследователь «лживых саг», и что эти саги и нельзя исследовать иначе, как с точки зрения влияния на них иноземной литературы и в первую очередь — французского рыцарского романа. Поэтому, боясь показаться безнадежно отставшим от науки, я все же коснусь отношения «лживых саг» к французскому рыцарскому роману. Очевидно, конечно, что в средневековой Исландии существовали все условия для того, чтобы французский рыцарский роман мог оказать влияние на туземную литературную традицию. Как известно, еще в 1226 г. По-видимому, в XIII в. Поскольку «лживые саги» начали писать не раньше конца XIII в. Очевидно также, что ряд мотивов, используемых в «лживых сагах» например, любовный напиток, благодарный лев, оклеветанная королева, завистливый придворный и т. Из них же, вероятно, и встречающиеся в «лживых сагах» черты рыцарского быта — турниры, замки, обучение семи искусствам и т. Возможно, что обычные в «лживых сагах» описания доспехов, пышных одеяний, роскошных палат, празднеств и т. Однако, как нам представляется, для понимания места «лживых саг» в процессе литературного развития важно знать не столько то, что было в них заимствовано из рыцарских романов, сколько то, что не было в них заимствовано из рыцарских романов, несмотря на то, что существовали все условия для такого заимствования. Я имею в виду следующее важное обстоятельство: в «лживых сагах» как в «поздних сагах о древних временах», так и в «поздних средневековых исландских романах» нет того, что, как обычно считается, составляет сущность французских рыцарских романов, а именно — углубления во внутренний мир персонажей, в их переживания, и в первую очередь — любовные, романические переживания. Другими словами, в «лживых сагах» нашло отражение только, так сказать, внешнее пространство французских рыцарских романов, но не их внутреннее пространство. Характерно, что в упомянутых выше прозаических пересказах французских рыцарских романов романическим переживаниям уделено, как известно, несравненно меньше места, чем в оригиналах. Так, в «Саге о Тристраме и Исёнд» все монологи или диалоги, в которых эти переживания находят выражение, как правило, сильно сокращены или совсем выпущены. В сущности, романические переживания не устранены полностью, лишь поскольку они входят в сюжет как его неотъемлемая составная часть. В самом деле, что осталось бы от данного сюжета, если бы любовные отношения и переживания героя и героини были бы полностью устранены? Но что касается «лживых саг», т. Правда, в соответствии с каноном сказочного конца герой всякой «лживой саги» кончает свою карьеру тем, что женится на королевской дочери, и в аналогичные браки вступают его дублеры побратимы. Но хотя такая женитьба может быть результатом сватовства, сопряженного с преодолением различных трудностей и препятствий, ей никогда не предшествуют какие-либо упоминания о любовных переживаниях тех, кто вступает в брак. Получение героем и его дублерами невест в эпилоге «лживой саги» чаще всего похоже на получение ими феодальных владений, и не случайно такое получение невесты было вместе с тем и вступлением во владение королевством. Соответственно в «лживых сагах», как правило, отсутствует какая-либо индивидуализация героя и героини, за исключением того, что они наделяются всегда теми же стандартными качествами: герой — силой и доблестью, а героиня — красотой и умом. Здесь, однако, целесообразно остановиться на саге, которая может показаться исключением из общего правила, а именно на «Саге о Фритьофе». Поскольку действие в ней происходит в Норвегии в легендарные времена, ее относят к «сагам о древних временах». Однако, как обычно считается, она лишена какой-либо исторической основы, и в ней налицо сказочный конец, так что она — «лживая сага». Правда, по манере повествования она похожа на классические саги. В новое время эта сага стала считаться трогательной историей целомудренной любви доблестного Фритьофа к добродетельной Ингибьёрг. Такую историю вчитал в сагу шведский романтик Тегнер в своей знаменитой поэме «Сага о Фритьофе». Однако если внимательно прочесть исландскую сагу, то оказывается, что в ней абсолютно ничего не говорится о чувствах Фритьофа. А что касается его поведения, как оно изображается в саге, то его можно истолковать и так, что он добивается руки Ингибьёрг только потому, что она королевская дочь, а позднее, живя у короля Хринга, за которого Ингибьёрг была выдана замуж, он не пользуется возможностью убить престарелого Хринга, рассчитывая на то, что Хринг и так скоро умрет и в награду за его верность завещает ему и королеву и, главное, королевство, что тот действительно и делает, и таким образом обеспечивается обязательный в «лживой саге» сказочный конец. Что же касается поведения Ингибьёрг, как оно изображается в саге, то его всего естественнее было бы истолковывать как ее полное безразличие к тому, чья она жена — Хринга или Фритьофа. Однако такое толкование саги как и ее обычное сентиментальное толкование как трогательной любовной истории подразумевает одно хитрое допущение: внутренний мир персонажей изображался в сагах якобы исключительно через их поведение, и это было якобы сознательным художественным приемом, применявшимся в сагах. Такое допущение обычно делается в отношении классических исландских саг а в них, как известно, никогда не говорится о внутреннем мире персонажей , и в последовательном применении этого приема обычно усматривается сущность искусства саги. Однако не модернизируется ли искусство саги, когда делается такое допущение? Изображение чувств персонажа подразумевает интерес к человеческим чувствам, существование которого в средневековой Исландии более чем сомнительно. Чувства, которые читателю нового времени кажутся изображенными в саге, ни автор саги, ни его современники не могли вчитать в нее по той простой причине, что их интересовали действия, а вовсе не чувства. Не случайно читателю нового времени нередко оказывается возможным вчитать в персонажа саги прямо противоположные чувства в случае «Саги о Фритьофе» — как целомудренную и верную любовь, так и циничный расчет! Конечно, французский рыцарский роман — литературное развитие в том же направлении, что и «лживые саги»: и то и другое было преодолением обязательной историчности и осознанием вымысла как полноправного литературного средства через обращение к сказочной фантастике см. Французский рыцарский роман. Не случайно для начального периода развития французского романа характерны так называемые псевдоисторические произведения — «Роман об Александре», «Роман о Бруте» Васа, «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора и т. Не случайна и та огромная роль, которую сыграла в развитии французского рыцарского романа кельтская сказочная фантастика — так называемые бретонские сюжеты. Однако во Франции развитие зашло значительно дальше, чем в Исландии. Основными чертами французского рыцарского романа стали углубление во внутренний мир личности, психологический реализм, правдивое изображение личностных переживаний.
Бог Один и другие персонажи саг
- История возникновения жанра
- Бог Один и другие персонажи саг
- Происхождение и история саги
- Что такое правда?
- Что такое сага в литературе: простыми словами | Новости литературы
- Этнографический словарь
Литературный ликбез 8
Студеный ключ играет по оврагу и, погружая мысль в какой-то смутный сон, лепечет мне таинственную сагу про мирный край, откуда мчится он. Кюсю, административный центр префектуры Сага. Машиностроительная, хлопчатобумажная, фарфоро-керамическая промышленность. Торгово-промышленный музей. Большинство записей САГ относится к 13 в. Богиня, поющая о подвигах богов и героев", и которой черные вороны Одина открывают историю Прошлого и Будущего в древнескандинавской "Эдде". Теософский словарь. Мид, перевод А. Хейдока К чему относится.
Хульда-Хроккинскинна, ок. Саги, которые иногда причисляют к "сагам о королях" Сага о йомсвикингах Сага об оркнейцах Сага о фарерцах «Саги об исландцах» или «Родовые саги» — саги, в которых рассказывается о жизни исландцев, их истории, взаимоотношениях их родов в так называемый «век саг» — в период с X по XI века 930—1030 гг. Саги об исландцах др. К «сагам об исландцах» принято относить также «пряди об исландцах» — эпизоды из «саг о королях», главные герои которых — исландцы во время их пребывания в Норвегии. Точная датировка, как правило, невозможна. Самым концом XII века датируется первая «родовая сага» — «Сага о Битве в горах»; примерно 1200 годом — вторая, «Сага о названных братьях». Авторы саг неизвестны во всех без исключения случаях. Существует гипотеза, что «Сагу об Эгиле» написал Снорри Стурлусон. Все «саги об исландцах» посвящены описанию родовых распрей, продиктованных в первую очередью необходимостью мести. Подсчитано, что в общей сложности в сагах упомянуты 297 актов мести, 104 мировых без тяжбы и 119 тяжб. Сага может описывать только одну распрю, а может описывать целый ряд конфликтов, в которых участвуют представители нескольких поколений рода. Как правило, текст содержит обширные изложения родословных отдельных персонажей. Список «саг об исландцах» Всего известно около пятидесяти «саг об исландцах». Все они делятся на четыре группы в зависимости от того, в какой из исландских четвертей происходит действие.
Составителей в первую очередь интересовали бытовые подробности жизни лучших и самых ярких представителей того времени. Не меньший интерес представляют для рассказчиков самые разные правовые коллизии, тонкости и хитросплетения правовых ситуаций. В сагах также в изобилии присутствуют преступления и кровопролития. Однако рассказы об этом вводятся не для того, чтобы сделать изложение увлекательным: хроникер просто дает подробное описание происходившим на самом деле событиям. Если какой-то кровавый эпизод не имел места в действительности, он не приписывается герою. Любой рассказчик, по всей видимости, считал себя носителем правды и не пытался приукрасить действительность. Почти все персонажи тех саг, что дошли до современности, являются конкретными историческими лицами. Обычно в сагах рассказывается о прошедших событиях, что привносит особое своеобразие в стиль повествования. В частности, это касается подробного описания генеалогии, предшествующей основному рассказу. Введение описаний родов было тем моментом сказания, который делал сагу достоверной и придавал ей убедительность. Среди слушателей сказаний наверняка были те, кто состоял в отдаленном родстве с персонажами, которых рассказчик подробно перечислял в самом начале. Особняком в литературе того времени стоят «королевские саги». Они написаны исландцами, однако повествуют о Норвегии. Норвежцы — ближайшие соседи исландцев.
САГА жен. Древнескандинавское и древнеирландское народное эпическое сказание о богах и героях. Саги о викингах. Нечто легендарное и поэтическое высок. Таинственные саги прошлого. Толковый словарь Ожегова.
что такое сага в литературе определение кратко
Семейная сага или семейная хроника — жанр литературы, предметом которого является изображение жизни нескольких (как правило, от двух до четырёх) поколений одного семейства. Сага — это особый жанр литературы, который имеет древние скандинавские корни. это жанр эпической литературы, в котором рассказывается история героических подвигов и жизненный путь главных персонажей на протяжении нескольких.
Введение в концепцию саги
Часто семейная сага в литературе основывается на реальных исторических событиях и фигурах, что добавляет ей достоверности и интереса. Сага – это одно из самых популярных жанров в литературе, который имеет древние корни и плодит множество произведений по всему миру. Если же говорить о семейной саге, как о литературном жанре, то на востоке такие жанр семейной хроники в литературе существовал давно. Обычно в сагах рассказывается о прошедших событиях, что привносит особое своеобразие в стиль повествования. На этой странице вы могли узнать, что такое «сага», его лексическое значение. * «Для современных скандинавских литератур древние саги составляют живое наследие.
Что такое сага
Отношения полов в сагах никогда не описываются так, как это принято в литературе нового времени. средневековый жанр древнескандинавской литературы; героический эпос, соединяющий стихотворные и прозаические описания деяний древних скандинавов со сказаниями о германских языческих богах и о мифологической картине мира. Сага – жанр скандинавской и исландской эпической литературы; героическая эпопея, соединяющая стихотворные и прозаические описания деяний. это древнее прозаическое произведение, которое возникло в Ирландии и Исландии. Сага — в широком, не литературоведческом словоупотреблении иногда применяется как синоним сказания. Название saga, вероятно, происходит от исландского глагола segja — говорить, и обозначает как устное повествование, так и оформленное в письменном виде.