На сайте вы можете купить книгу «Немецкий со Стефаном Цвейгом. Недаром в немецком языке возникло выражение «новости из отхожих мест», которым обозначают всякого рода болтовню; где же еще поболтать солдату, как не в этих уголках, которые заменяют ему его традиционное место за столиком в пивной? Обозначь направление немецкий станок. Что обозначает второе давление. Что обозначает масло 5w30. немецкий 【Значение】начинающих запись немецкая медаль（гранта стандарт немецкого синтаксиса иностранного произношения видео+двойной скорости аудио+тетрадь вводные материалы для самостоятельного обучения, начинающих изучать словарный запас.
Уведомления
Мы бродим по этому бесконечному кладбищу разрухи, в котором совершенно невозможно ориентироваться, поскольку стертые с лица земли кварталы ничем не отличаются друг от друга. На чудом уцелевшей стене висит зловещая табличка с названием улицы, от всего дома остался только подъезд, увенчанный бессмысленным, но почему-то сохранившимся номером. Из обломков дома, словно надгробия, торчат вывески бывших магазинов фруктов и мяса, — и тут в подвале соседнего дома неожиданно зажигается свет. Мы дошли до района, где удивительным образом сохранились подвалы. Дома рухнули, но своды подвалов устояли и теперь дают кров сотням семей, которых бомбежки лишили жилья. Заглядываем в крошечные окошки и видим крошечные комнаты с голыми бетонными стенами, печкой, кроватью, столом, в лучшем случае — стулом. На полу сидят дети и играют с камешками, на печке стоит кастрюля. В руинах над их головами, развеваясь на ветру, сушится детское белье на веревке, натянутой между искореженной водопроводной трубой и рухнувшей стальной балкой. Дым от печки просачивается сквозь щели в разрушенных стенах. У окна подвала стоят пустые детские коляски.
На дне одной из руин расположились кабинет дантиста и несколько продуктовых магазинчиков. На маленьком клочке земли посажена краснокочанная капуста. Как будто ей жаль, что это так. Дальше по улице стоит английский грузовик с работающим двигателем. Несколько солдат-англичан вышли из него и, опустившись на колени, мило болтают с ребятишками. Как будто ей грустно и по этому поводу. Но когда я пытаюсь сказать ей, что мне жаль, что она потеряла крышу над головой, она оказывается одной из немногих, кто говорит: — Все началось в Ковентри. Слова звучат почти как реплика из классической пьесы, но в ее случае они произносятся по-настоящему. Она прекрасно знает о том, что происходило во время войны, и все равно, а возможно, именно поэтому, ее судьба так трагична.
Дело в том, что в Германии есть большая группа честных антифашистов, и сейчас именно они, а не пособники нацизма, самые разочарованные, побежденные и бездомные: разочарованные — потому что освобождение стало не таким радикальным, как они себе это представляли, бездомные — потому что не хотят присоединяться ни к немецкому недовольному ропоту, в котором им слышится слишком много скрытого нацизма, ни к политике союзников, снисходительность которых по отношению к бывшим нацистам вызывает у них отторжение, и наконец — побежденные, потому что они сомневаются, что, будучи немцами, внесли хоть какой-то вклад в окончательную победу союзников, но в то же время они не так твердо убеждены в том, что как антифашисты не внесли свою лепту в поражение Германии.
Колдовство, волшебство. Очарованием возвести на трон. Чарующая, притягательная сила кого , чего л. Поддаться чьему л.
Однако при разговоре с Россией надо также учитывать фактор таких стран, как Украина и Белоруссия. В частности, в вопросе Белоруссии необходимо работать с белорусским гражданским обществом, призвал министр.
После волны феминизма в 1963 г. На основе этих курсов вышла книга «Очарование женственности», ставшая бестселлером во многих странах и сделавшая Хелен самой успешной домохозяйкой Америки. Отзыв «Книга многогранна, и ее можно перечитывать много раз. У меня она и вовсе настольная.
Очарование женственности
| Обозначь немецкий очарование - фотоподборка | немецкий 【Значение】начинающих запись немецкая медаль（гранта стандарт немецкого синтаксиса иностранного произношения видео+двойной скорости аудио+тетрадь вводные материалы для самостоятельного обучения, начинающих изучать словарный запас. |
| ОЧАРОВАНИЕ (ocharovanie) на Немецком - Немецкий перевод | Финал студенческого конкурса «МиСС Очарование — 2024» завершился в Бауманском университете. |
| ВЗГЛЯД / Вагенкнехт призналась, что ей стыдно за Бербок :: Новости дня | Выставка «Очарование прошлого» берлинского фотографа Акселя Хансманна, несколько лет путешествовавшая по городам Урала, вновь вернулась в Оренбург. |
| Германия обозначила свою позицию по суверенитетам Армении и Азербайджана | А уж Германия дала миру далеко не одну модель, которую принято считать символом женственности и обаяния. |
Германия обозначила свою позицию по суверенитетам Армении и Азербайджана
Главной целью Германии, которая оправдывает передачу танков Украине, является не допущение расширения Россией собственной территории силовым способом. 2015:: Все альбомы Olga-5. Хелен Анделин. Поиск. Смотреть позже. немецкий 【Значение】начинающих запись немецкая медаль（гранта стандарт немецкого синтаксиса иностранного произношения видео+двойной скорости аудио+тетрадь вводные материалы для самостоятельного обучения, начинающих изучать словарный запас. Противиться очарованию – значит не поддаться льстивым убеждениям и проявить мудрость и благоразумие. смотреть.
Рейтинги и Отзывы
- Выставка «Очарование прошлого» берлинского фотографа Акселя Хансманна теперь в Оренбурге
- ВЗГЛЯД / Вагенкнехт призналась, что ей стыдно за Бербок :: Новости дня
- На Западном фронте без перемен - Художественная литература
- Лучшая подборка с книгой
- Хелен Анделин: Очарование женственности
- Смотрите также
Обозначь немецкий очарование
Календарь праздничных дат в Германии частично совпадает с общепринятыми праздниками в других странах Европы и в США, но есть и несколько уникальных немецких важных дат в течение года. Очарование: немецкий онлайн-переводчик, значение, синонимы, антонимы, примеры предложений. Обозначь немецкий очарование цыпленок. Флаг Германии цвета.
Немецкая ведущая не могла прочитать новость о Шольце из-за смеха
Стихотворение пушкина очей очарованье. В «Немецкой осени» Стиг Дагерман отошел от транслируемого повсеместно убеждения в том, что Германия заслужила свою судьбу, и человечно и честно рассказал, как война разрушила не только города, но и жизни немцев. Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих немецкий язык и интересующихся немецкой культурой. На сайте вы можете купить книгу «Немецкий со Стефаном Цвейгом.
Обозначать немецкий очарование цыпленок
Цвета германского флага. Предлоги направления в немецком. Предлог zu в немецком языке. Предлоги места в немецком языке. Флаг белый красный желтый. Цвета флага. Цвета флагов государств.
Сокращения в немецком языке. Немецкие аббревиатуры. Немецкий язык аббревиатура. Немецкий сокращенно. Базовые глаголы немецкого языка. Глаголы на немецком языке с переводом 5 класс.
Самые распространенные глаголы в немецком языке. Противоположные прилагательные в немецком языке. Прилагательные антонимы на английском. Прилагательные антонимы в немецком языке. Английский прилагательные в немецком языке. Цвета немецкого флага.
Флаг Германии обозначение цветов. Цвета флага ФРГ. Определенный и неопределенный артикль в немецком языке таблица. Определенные и Неопределенные артикли в немецком языке. Таблицы определенных артиклей в немецком. Неопределенный артикль в немецком языке.
Чешский язык слова. Русские названия. Слова русского языка. Беккер военные дневники Люфтваффе. Книга флаги. Все флаги Германии.
Книжку флаг. История флагов книга. Прилагательные в немецком языке. Прилагательное на немецком. Самые простые прилагательные в немецком. Множественное число существительных в немецком языке таблица.
Образование множественного числа в немецком. Правило образования множественного числа в немецком языке. Окончания существительных в немецком языке во множественном числе. Употребление предлогов в немецком языке таблица. Предлоги в немецком языке таблица с переводом с падежами.
А что есть? Есть голод — «это своего рода неполноценность, это не только физическое, но и психическое состояние, которое оставляет человеку крайне мало пространства для длительных размышлений». Есть прямое следствие этого психического состояния — апатия и цинизм, и не приходится удивляться, что это единственная реакция, которую «вызывали у общественности два важнейших политических события: казни в Нюрнберге и первые свободные выборы». Есть массовый, общеобязательный процесс денацификации. Как он проходит и что творится в головах его участников, Стиг Дагерман описал самым выразительным образом. Вы пишете письма с жалобами, что вас будут судить, хотя вы не считаете себя виновными ни в каких действиях, связанных с пособничеством нацизму. Отвечаю вам: вы поклялись фюреру в безусловной вере и беспрекословном подчинении. Разве это было не действие? Вы слепо присягнули в верности незнакомому вам человеку. Вы платили четыреста марок партийных взносов в год. Разве это не действие? Тут какой-то молодой человек не выдерживает и перебивает адвоката: — Но ведь Гитлера признавал весь мир! Сюда приезжали чиновники и подписывали соглашения. Первым его признал Папа римский. Я сам видел фотографию, на которой он жмет ему руку! Адвокат: Я не могу призвать к ответу папу римского и прислать ему повестку в Spruchkammern. Студент: Нам никто не помогал! Ни профессора, которые теперь стали такие смелые! Ни вы, юристы, которые теперь собрались судить нас! Я сам юрист! И, как юрист, я обвиняю старшее поколение в том, что они пособничали нацизму своим молчанием! Молодой солдат: Все солдаты были обязаны принести присягу фюреру! Адвокат: Но члены партии делали это добровольно.
Съемку ведет, используя так называемый «расширенный динамический диапазон», когда серия снимков с разной выдержкой сводится на компьютере в одно изображение, обладающее высоким разрешением и необычной глубиной. Теперь фотовыставка Акселя Хансманна расположилась на втором этаже Гостиного Двора по улице Советской — в помещении Евразийского шоу-макета «Express Оренбург». По мнению фонда «Евразия», необычные изображения ветшающих зданий современной Германии, исполненные немецким фотографом на холсте, интересно перекликаются с новенькими, с иголочки, макетами архитектурных достопримечательностей Оренбурга, представленными авторами широкомасштабного панорамного вида на областной центр с высоты птичьего полета. Пожалуй, уникальным экспонатом фотовыставки теперь стал снимок интерьера бывшей домовой церкви 2-го Кадетского корпуса — на верхнем этаже здания, где раньше располагалось летное училище ул.
Ее гибель представят так, что девушка якобы погибнет от обстрела израильской армии, пишут сомневающиеся. Подписывайтесь, чтобы первыми узнавать о важном. По теме.
Весёлая неделя
- Рождественский календарь
- Lenta.Ru в соцсетях
- Как будет по-немецки очарование, как сказать очарование на немецком
- Уведомления
Очарование супермоделей Германии.
Сова на немецком. Фразы на немецком. Немецкие слова с переводом. Эволюция флага Германии. Флаг Германии. Флаг Германии цвета.
Цвета германского флага. Предлоги направления в немецком. Предлог zu в немецком языке. Предлоги места в немецком языке. Флаг белый красный желтый.
Цвета флага. Цвета флагов государств. Сокращения в немецком языке. Немецкие аббревиатуры. Немецкий язык аббревиатура.
Немецкий сокращенно. Базовые глаголы немецкого языка. Глаголы на немецком языке с переводом 5 класс. Самые распространенные глаголы в немецком языке. Противоположные прилагательные в немецком языке.
Прилагательные антонимы на английском. Прилагательные антонимы в немецком языке. Английский прилагательные в немецком языке. Цвета немецкого флага. Флаг Германии обозначение цветов.
Цвета флага ФРГ. Определенный и неопределенный артикль в немецком языке таблица. Определенные и Неопределенные артикли в немецком языке. Таблицы определенных артиклей в немецком. Неопределенный артикль в немецком языке.
Чешский язык слова. Русские названия. Слова русского языка. Беккер военные дневники Люфтваффе. Книга флаги.
Все флаги Германии. Книжку флаг. История флагов книга. Прилагательные в немецком языке. Прилагательное на немецком.
Самые простые прилагательные в немецком.
Правило образования множественного числа в немецком языке. Окончания существительных в немецком языке во множественном числе. Употребление предлогов в немецком языке таблица. Предлоги в немецком языке таблица с переводом с падежами. Предлоги и падежи в немецком языке таблица. Образование с существительного в глагол на английском языке. Как образуются существительные в английском языке. Существительное образованное от глагола в английском языке.
Образование существительного от глагола в английском языке. Немецкие глаголы. Немецкий язык учить. Глаголы в немецком языке. Как выкчить немецкий я. Дни недели на немецком языке. Немецкие слова с переводом на русский. Дни недели на немецком языке с переводом. Условные обозначения на картах вермахта.
Тактические обозначения на немецких картах. Военные обозначения на картах вермахта. Обозначения на старых немецких картах Пруссии. Каково значение немецкой классической философии?. Историческое значение немецкой классической философии. Черты немецкой философии. Основные черты немецкой классической философии. Спряжение модальных глаголов в немецком языке таблица. Спряжение модальных глаголов в немецком языке таблица с переводом.
Модальные глаголы в немецком языке. Формы глаголов модальных глаголов в немецком языке. Немецкие фамилии. Немецкие фамилии мужские. Распространённые немецкие фамилии. Немецкие фамилии мужские список. Отделяемые глаголы в немецком языке. Отделяемые приставки в немецком языке. Слова мужского рода в немецком языке.
Немецкие слова мужского рода. Род имен существительных в немецком языке. Роды существительных в немецком языке. Das die в немецком. Der das die в немецком языке таблица. Предлоги das die der в немецком языке. Der в немецком.
В Deutsch Online вы можете записаться на групповые курсы немецкого языка с сертифицированными преподавателями. Занятия проводятся на платформе в личном кабинете: уроки, весь материал для подготовки, тесты и задания в одном месте. Запишитесь прямо сейчас, количество мест ограничено! Выбрать курс И вот наступает главный день карнавала — Rosenmontag 12 февраля в 2024 году. Это название часто переводится как «розовый понедельник», но на самом деле этот день не имеет никакого отношения ни к розам, ни к розовому цвету. Скорее всего, это название происходит от глагола rasen веселиться, быть счастливым. Поэтому правильнее называть этот день «весёлым». Главным мероприятием праздника считается карнавальное шествие. Автомобильное движение некоторых улиц перекрывают, и по улицам едут и идут толпы ряженых: клоуны, принцессы, короли, бароны, все они в сопровождении музыкантов из различных оркестров. Все поют, кричат приветствия, бросают в толпу зрителей конфетти, конфеты, раздают стаканчики с пивом и вином. Заканчивается шествие на главной площади города приветствиями участников и концертом. Кстати, чтобы танцевать на одной из сцен во время Фашинга, танцовщицам нужно выдержать нешуточную конкуренцию. В этот день в костюмы наряжаются дети, причём уже с утра; они просто приходят наряженными в школу или детский сад. В магазинах и булочных продаются Berliner Pfannkuchen — «берлинеры» — пончики с повидлом, среди которых может встретиться «счастливый»: с горчицей или монеткой, кому как повезёт. В некоторых регионах южной Германии основные карнавальные шествия проходят в Faschingsdienstag. Шествия сопровождаются специфическими выкриками, которые разнятся в зависимости от земли, но самый популярный выкрик звучит так: "Narri Narro! Во время шествий часто используются образы чертей и демонов, шутов и безумцев, ведьм и сказочных персонажей в различных вариациях.
Впрочем, Reaper также способен наносить удары по наземным целям, но только в условиях практически полного отсутствия противовоздушной обороны, добавил он. Собеседник объясняет: главная уязвимость аппаратов — их достаточно высокая заметность. В зоне действия ПВО он не выживет», — уточнил аналитик. В то же время Климов не исключает, что в операции против Reaper хуситы задействовали двухступенчатый беспилотник, вторая ступень которого представляет зенитную ракету. Он напомнил, что это не первый случай, когда боевики «Ансар Аллах» смогли сбить американский дрон. В данном контексте военный эксперт напомнил, что цена одного Reaper составляет примерно 30 млн долларов. Для американцев потерять дорогую матчасть, а не личный состав — более приемлемый вариант. Ведь беспилотники выполняют задачи, которые находятся в зоне повышенного риска, потери неминуемы», — считает Климов. Кроме того, был случай, когда американский беспилотник упал в Черном море в результате инцидента с российскими истребителями Су-27 в марте 2023 года. Эта деятельность продолжается сейчас как в Черном, так и в Красном морях», — сказал военный эксперт. Однако у России не получится перенять опыт хуситов в борьбе с Reaper. Климов указал: американские разведывательные аппараты в Черном море летают над международными водами, их уничтожение приведет к неблагоприятным для Москвы международным последствиям. Об уязвимости разведывательно-ударных беспилотников Reaper говорит и эксперт в области беспилотной авиации Денис Федутинов. При этом они малоскоростные и неманевренные. Совокупность этих факторов делает их несложными целями для средств ПВО», — указал он. Собеседник напомнил, что БПЛА Reaper использовались американскими военными в ходе всех конфликтов последних почти двух десятков лет, а также применялись в отдельных операциях ЦРУ. Сейчас США также используют Reaper в числе прочих пилотируемых и беспилотных средств разведки вблизи наших границ на Черном море, добавил Федутинов. Тем не менее их использование, очевидно, связано с решением Украины собственных военных задач. В этом вопросе они буквально балансируют на грани casus belli», — подчеркнул он. Федутинов в этой связи вспомнил события, повлекшие потерю одного из Reaper над акваторией Черного моря. Сейчас все возвращается обратно. Чтобы память наших визави не подводила, необходимо, чтобы такие вещи повторялись чаще», — заключил эксперт. Ранее йеменские хуситы сбили американский беспилотник MQ-9 Reaper. Об этом сообщили представители движения «Ансар Алла». Цель была поражена в воздушном пространстве провинции Саада. Кроме того, с помощью противокорабельных ракет им удалось нанести удар по британскому нефтяному танкеру Andromeda Star.
Стиг Дагерман. Немецкая осень
Основанный в конце 19 века под Берлином легочный санаторий Грабовзее долгое время был наисовременнейшим лечебным учреждением севера Германии. В апреле 1945 года туда пришли советские войска. Военный туберкулезный госпиталь просуществовал до 1992 года. Юлиана Гайк рассказывает о хитросплетении российских и немецких судеб на протяжении целого столетия, а также о том, как грандиозный архитектурный комплекс затерялся в лесах, став «заброшенным местом». Авторы картины представят фильм сразу после открытия фотовыставки в 15.
Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует! По мере чтения пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!
Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля». Язык по своей природе — средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются — либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно. Для запоминания нужны не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторять слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно — за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него.
Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, — это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги! Главная беда всех изучающих долгие годы какой-либо один язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык — не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке.
Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата.
В качестве компенсации мужчине полагается поцелуй. Хотя охота за галстуками ведётся и во многих офисах. По традиции в этот день «дураки» пытались вымазать лица людей сажей. Мужчинам даётся шанс отыграться за понесённый в «бабий четверг» ущерб: вооружившись губной помадой или цветным лаком для волос, они могут реализовать своё представление о женской красоте хоть друг на друге. Мечтаете переехать в Австрию или Германию, но не знаете, с чего начать? А может, вам необходимо подтянуть язык для поступления в немецкий вуз? Пробовали заниматься самостоятельно, но так и застряли на базовых темах? В Deutsch Online вы можете записаться на групповые курсы немецкого языка с сертифицированными преподавателями.
Занятия проводятся на платформе в личном кабинете: уроки, весь материал для подготовки, тесты и задания в одном месте. Запишитесь прямо сейчас, количество мест ограничено! Выбрать курс И вот наступает главный день карнавала — Rosenmontag 12 февраля в 2024 году. Это название часто переводится как «розовый понедельник», но на самом деле этот день не имеет никакого отношения ни к розам, ни к розовому цвету. Скорее всего, это название происходит от глагола rasen веселиться, быть счастливым. Поэтому правильнее называть этот день «весёлым». Главным мероприятием праздника считается карнавальное шествие. Автомобильное движение некоторых улиц перекрывают, и по улицам едут и идут толпы ряженых: клоуны, принцессы, короли, бароны, все они в сопровождении музыкантов из различных оркестров. Все поют, кричат приветствия, бросают в толпу зрителей конфетти, конфеты, раздают стаканчики с пивом и вином.
Мужчины радуются президенту, который хвастается тем, что хватает женщин за промежность или принимает закон, позволяющий супругу избивать свою жену. А женщины радуются тому, что наконец-то у власти опять появился настоящий мужчина, который, как и полагается, правит железной рукой. И теперь — страшное: среди тех, кто восхищается этим новым, антилиберальным, авторитарным движением есть также и интеллектуалы.
И многие из них аж до вчерашнего дня произносили и писали совершенно разумные вещи. Левые идеалы издевательски высмеиваются Некоторые были левыми недогматического сорта. Некоторые были либералами и выступали за свободную торговлю.
Некоторые были консерваторами. И вдруг они прославляют политиков, которые смеются над левыми идеалами. Которые с большим удовольствием запретили бы свободную торговлю.
Которые громко освистывают консервативные семейные ценности. Для которых религия является средством достижения цели — потому что в действительности Путин, Трамп и Эрдоган молятся не Богу, а власти. Что же произошло?
Как люди, которые еще вчера были друзьями человека, вдруг стали одобрять открытую грубость и наглую ложь? Частично смена их политического курса связана со страхом перед радикальным исламом в случае Эрдогана страх курдского терроризма , это оправданный страх. Но он не полностью объясняет феномен.
В конце концов, нет никакой необходимости из страха перед террором переползать в авторитарность, государство Израиль показывает это уже десятилетиями. Здесь должно быть еще что-то, что-то неявное. И это Чеслав Милош описал еще более 60 лет тому назад.
Очарование женственности
Группа Ленинград. Группа Ленинград на лабутенах. Ленинград платье. Жара 2018. Мужчины на лабутенах и восхитительных штанах. Бабка в восхитительных штанах. Вечерний Ургант Ленинград. Вечерний Ургант Ленинград экспонат. Группа Ленинград лабутены.
Экспонат Ленинград солистка. Группа Ленинград экспонат. Клип на лабутенах Ленинград. Ленинград экспонат слова. Ленинград лабутены текст. Экспонат Ленинград обложка. Экспонат Ленинград текст. На лабутенах нах.
В апреле 1945 года туда пришли советские войска. Военный туберкулезный госпиталь просуществовал до 1992 года. Юлиана Гайк рассказывает о хитросплетении российских и немецких судеб на протяжении целого столетия, а также о том, как грандиозный архитектурный комплекс затерялся в лесах, став «заброшенным местом». Авторы картины представят фильм сразу после открытия фотовыставки в 15. Фильм будет демонстрироваться с синхронным переводом на русский язык.
За последние часы он только с виду присмирел. Сейчас он весь внутренне осел, как подгнившее дерево. Он встает, бесшумно ползет через весь блиндаж, на минуту останавливается и затем подкатывается к выходу. Я переворачиваюсь на другой бок: — Ты куда это? Он прислушивается, и на одно мгновение его глаза проясняются. Затем в них снова появляется мутный блеск, как у бешеной собаки. Он молча отпихивает меня. Кат насторожился. Как раз в тот момент, когда новобранец отталкивает меня, он хватает его за руку, и мы крепко держим его. Он тотчас же начинает буянить: — Пустите меня, пустите, я хочу выйти отсюда! Он ничего не хочет слушать, брыкается и дерется, с его покрытых пеной губ непрестанно срываются слова, нечленораздельные, бессмысленные. Это приступ особого страха, когда человек боится остаться в блиндаже, — ему кажется, что он здесь задохнется, и он весь во власти одного только стремления — выбраться наружу. Если бы мы отпустили его, он побежал бы куда глаза глядят, позабыв, что надо укрыться. Он не первый. Он уже закатил глаза и так буйствует, что приходится его поколотить, чтобы он образумился, — ничего другого не остается. Мы проделываем это быстро и безжалостно, и нам удается добиться того, что он пока что сидит смирно. Увидев эту сцену, остальные новобранцы побледнели; будем надеяться, что это их припугнет. Сегодняшний ураганный огонь — слишком тяжелое испытание для этих несчастных парней, — с полевого пересыльного пункта они сразу же попали в такую переделку, от которой даже и бывалому человеку впору поседеть. После этого случая спертый воздух блиндажа еще больше раздражает нас. Мы сидим в собственной могиле и ждем только того, чтобы нас засыпало. Неистовый вой и ослепительная вспышка. Блиндаж трещит по всем швам от угодившего в него снаряда, к счастью, легкого, так что бетонная кладка выдержала удар. Слышится звон металла и еще какой-то страшный скрежет, стены ходят ходуном, винтовки, каски, земля, грязь и пыль взлетают к потолку. Снаружи проникает густой, пахнущий серой дым. Если бы мы сидели не в прочном убежище, а в одном из тех балаганчиков, что стали строить в последнее время, никто из нас не остался бы в живых. Но и сейчас этот снаряд наделал нам немало хлопот. Давешний новобранец снова разбушевался, и его примеру последовали еще двое. Один из них вырывается и убегает. Мы возимся с двумя другими. Я бросаюсь вслед за беглецом и уже подумываю, не выстрелить ли ему в ноги, но тут что-то со свистом несется на меня. Я распластываюсь на земле, а когда поднимаюсь, стенка окопа уже облеплена горячими осколками, кусками мяса и обрывками обмундирования. Я снова залезаю в блиндаж. Первый новобранец, как видно, и в самом деле сошел с ума. Когда мы его отпускаем, он пригибает голову, как козел, и бьется лбом о стену. Ночью надо будет попытаться отправить его в тыл. Пока что мы связываем его, но с таким расчетом, чтобы можно было сразу же освободить, если начнется атака. Кат предлагает сыграть в карты, — делать-то все равно нечего, может быть, от этого нам станет легче. Но игра не клеится, — мы прислушиваемся к каждому снаряду, рвущемуся поближе к нам, и сбиваемся при подсчете взяток или же сбрасываем не ту масть. Нам приходится отказаться от этой затеи. Мы сидим словно в оглушительно грохочущем котле, по которому со всех сторон стучат палками. Еще одна ночь. Теперь мы уже отупели от напряжения. Это то убийственное напряжение, когда кажется, что тебе царапают спинной мозг зазубренным ножом. Ноги отказываются служить, руки дрожат, тело стало тоненькой пленкой, под которой прячется с трудом загнанное внутрь безумие, таится каждую минуту готовый вырваться наружу безудержный, бесконечный вопль. Мы стали бесплотными, у нас больше нет мускулов, мы уже стараемся не смотреть друг на друга, опасаясь, что сейчас произойдет что-то непредвиденное и страшное. Мы плотно сжимаем губы. Это пройдет… Это пройдет… Быть может, мы еще уцелеем. Внезапно ближние разрывы разом смолкают. Огонь все еще продолжается, но теперь он перенесен назад, наша позиция вышла из-под обстрела. Мы хватаем гранаты, забрасываем ими подход к блиндажу и выскакиваем наружу. Ураганный огонь прекратился, но зато по местности позади нас ведется интенсивный заградительный огонь. Сейчас будет атака. Никто не поверил бы, что в этой изрытой воронками пустыне еще могут быть люди, но сейчас из окопов повсюду выглядывают стальные каски, а в пятидесяти метрах от нас уже установлен пулемет, который тотчас же начинает строчить. Проволочные заграждения разнесены в клочья. Но все же они еще могут на некоторое время задержать противника. Мы видим, как приближаются атакующие. Наша артиллерия дает огоньку. Стучат пулеметы, потрескивают ружейные выстрелы. Атакующие подбираются все ближе. Хайе и Кропп начинают метать гранаты. Они стараются бросать как можно чаще, мы заранее оттягиваем для них рукоятки. Хайе бросает на шестьдесят метров, Кропп — на пятьдесят, это уже испробовано, а такие вещи важно знать точно. На бегу солдаты противника почти ничего не смогут сделать, сначала им надо подойти к нам метров на тридцать. Мы различаем перекошенные лица, плоские каски. Это французы. Они добрались до остатков проволочных заграждений и уже понесли заметные на глаз потери. Одну из их цепей скашивает стоящий рядом с нами пулемет; затем он начинает давать задержки при заряжании, и французы подходят ближе. Я вижу, как один из них падает в рогатку, высоко подняв лицо. Туловище оседает вниз, руки принимают такое положение, будто он собрался молиться. Потом туловище отваливается совсем, и только оторванные по локоть руки висят на проволоке. В ту минуту, когда мы начинаем отходить, впереди над землей приподнимаются три головы. Под одной из касок — темная острая бородка и два глаза, пристально глядящих прямо на меня. Я поднимаю руку с гранатой, но не могу метнуть ее в эти странные глаза. На мгновение вся панорама боя кружится в каком-то шальном танце вокруг меня и этих двух глаз, которые кажутся мне единственной неподвижной точкой. Затем голова в каске зашевелилась, показалась рука, — она делает какое-то движение, и моя граната летит туда, прямо в эти глаза. Мы бежим назад, заваливаем окоп рогатками и, отбежав на известнее расстояние, бросаем в сторону взведенные гранаты, чтобы обеспечить свое отступление огневым прикрытием. Пулеметы следующей позиции открывают огонь. Мы превратились в опасных зверей. Мы не сражаемся, мы спасаем себя от уничтожения. Мы швыряем наши гранаты в людей, — какое нам сейчас дело до того, люди или не люди эти существа с человеческими руками и в касках? В их облике за нами гонится сама смерть, впервые за три дня мы можем взглянуть ей в лицо, впервые за три дня мы можем от нее защищаться, нами овладеет бешеная ярость, мы уже не бессильные жертвы, ожидающие своей судьбы, лежа на эшафоте; теперь мы можем разрушать и убивать, чтобы спастись самим, чтобы спастись и отомстить за себя. Мы укрываемся за каждым выступом, за каждым столбом проволочного заграждения, швыряем под ноги наступающим снопы осколков и снова молниеносно делаем перебежку. Грохот рвущихся гранат с силой отдается в наших руках, в наших ногах. Сжавшись в комочек, как кошки, мы бежим, подхваченные этой неудержимо увлекающей нас волной, которая делает нас жестокими, превращает нас в бандитов, убийц, я сказал бы — в дьяволов, и, вселяя в нас страх, ярость и жажду жизни, удесятеряет наши силы, — волной, которая помогает нам отыскать путь к спасению и победить смерть. Если бы среди атакующих был твой отец, ты не колеблясь метнул бы гранату и в него! Мы сдаем окопы первой позиции. Но разве это теперь окопы? Они разбиты, уничтожены, от них остались лишь отдельные участки траншеи, ямы, связанные ходами сообщения, да кое-где огневые точки в воронках, — вот и все. Зато потери французов становятся все более чувствительными. Они не ожидали встретить столь упорное сопротивление. Скоро полдень. Солнце печет, пот щиплет глаза, мы вытираем его рукавом, иногда на рукаве оказывается кровь. Показался первый более или менее уцелевший окоп. В нем сидят солдаты, они приготовились к контратаке, и мы присоединяемся к ним. Наша артиллерия открывает мощный огонь и не дает нам сделать бросок. Бегущие за нами цепи тоже приостанавливаются. Они не могут продвигаться. Атака захлебнулась по вине нашей же артиллерии. Мы выжидаем… Огонь, перекатывается на сто метров дальше, и мы снова прорываемся вперед. Рядом со мной одному ефрейтору оторвало голову. Он пробегает еще несколько шагов, а кровь из его шеи хлещет фонтаном. До настоящей рукопашной схватки дело не доходит, так как французам приходится поспешно отойти. Мы добегаем до наших разрушенных траншей, вновь захватываем их и продолжаем наступать дальше. О, эти броски вперед после отступления! Ты уже добрался до спасительных запасных позиций, тебе хочется проползти через них ужом, скрыться, исчезнуть, и вот приходится поворачивать обратно и снова идти в этот ад. В эти минуты мы действуем как автоматы, — иначе мы остались бы лежать в окопе, обессиленные, безвольные. Но что-то увлекает нас за собой, и мы идем вперед, помимо нашей воли и все-таки с неукротимой яростью и бешеной злобой в сердце, — идем убивать, ибо перед нами те, в ком мы сейчас видим наших злейших врагов. Их винтовки и гранаты направлены на нас, и если мы не уничтожим их, они уничтожат нас! По бурой земле, изорванной, растрескавшейся бурой земле, отливающей жирным блеском под лучами солнца, двигаются тупые, не знающие усталости люди-автоматы. Наше тяжелое, учащенное дыхание — это скрежет раскручивающейся в них пружины, наши губы пересохли, голова налита свинцом, как после ночной попойки. Мы еле держимся на ногах, но все же тащимся вперед, а в наше изрешеченное, продырявленное сознание с мучительной отчетливостью врезается образ бурой земли с жирными пятнами солнца и с корчащимися или уже мертвыми телами солдат, которые лежат на ней, как это так и надо, солдат, которые хватают нас за ноги, кричат, когда мы перепрыгиваем через них. Мы утратили всякое чувство близости друг к другу, и когда наш затравленный взгляд останавливается на ком-нибудь из товарищей, мы с трудом узнаем его. Мы бесчувственные мертвецы, которым какой-то фокусник, какой-то злой волшебник вернул способность бегать и убивать. Один молодой француз отстал. Наши настигают его, он поднимает руки, в одной из них он держит револьвер. Непонятно, что он хочет делать — стрелять или сдаваться. Ударом лопаты ему рассекают лицо. Увидев это, другой француз пытается уйти от погони, но в его спину с хрустом вонзается штык. Он высоко подпрыгивает и, расставив руки, широко раскрыв кричащий рот, шатаясь из стороны в сторону, бежит дальше; штык, покачиваясь, торчит из его спины. Третий бросает свою винтовку и присаживается на корточки, закрывая глаза руками. Вместе с несколькими другими пленными он остается позади, чтобы унести раненых. Продолжая преследование, мы неожиданно натыкаемся на вражеские позиции. Мы так плотно насели на отходящих французов, что нам удается прибежать почти одновременно с ними. Поэтому потерь у нас немного. Какой-то пулемет подал было голос, но граната заставляет его замолчать. И все же за эти несколько секунд пятеро наших солдат успели получить ранение в живот. Кат наносит удар прикладом одному из уцелевших пулеметчиков, превращая его лицо в кровавое месиво. Остальных мы приканчиваем, прежде чем они успевают схватиться за гранаты. Затем мы с жадностью выпиваем воду из пулеметных кожухов. Повсюду щелкают перерезающие проволоку кусачки, хлопают перебрасываемые через заграждения доски, и мы проскакиваем сквозь узкие проходы во вражеские траншеи. Хайе вонзает свою лопату в шею какого-то великана-француза и бросает первую гранату. На несколько секунд мы приседаем за бруствером, затем лежащий перед нами прямой участок окопа оказывается свободным. Еще один бросок, и шипящие осколки прокладывают нам путь в следующую, скрытую за поворотом траншею. На бегу мы швыряем в двери блиндажей связки гранат, земля вздрагивает, слышатся треск и стоны, все обволакивается дымом, мы спотыкаемся о скользкие куски мяса, я падаю на чей-то вспоротый живот, на котором лежит новенькая, чистенькая офицерская фуражка. Бой приостанавливается: мы оторвались от противника. Нам здесь долго не продержаться, поэтому нас решают отвести под прикрытием нашей артиллерии на старые позиции. Узнав об этом, мы сломя голову бросаемся в ближайшие убежища, — прежде чем удрать, нам надо еще запастись консервами, — и мы хватаем все, что попадается под руку, в первую очередь — банки с тушенкой и с маслом. Мы благополучно возвращаемся на наши прежние позиции. Пока что нас не атакуют. Больше часа мы отлеживаемся, тяжело переводя дыхание и не разговаривая друг с другом. Мы настолько выдохлись, что, несмотря на сильный голод, даже не вспоминаем о консервах. Лишь и постепенно мы снова начинаем напоминать людей. Трофейная тушенка славится по всему фронту. Она даже является иногда главной — целью тех внезапных ударов, которые время от — времени предпринимаются с нашей стороны, — ведь кормят нас плохо и мы постоянно голодны. Всего мы сцапали пять банок. До, со снабжением у них там дело хорошо поставлено, ничего не скажешь, это просто здорово; не то что наш брат, которого держат впроголодь, на повидле из репы; мяса у них хоть завались, — стоит только руку протянуть. Хайе раздобыл, кроме того, длинную французскую булку и засунул ее за ремень, как лопату. С одного конца она немного запачкана кровью, но это можно отрезать. Просто счастье, что теперь мы можем как следует поесть, — нам еще понадобится наша сила. Поесть досыта — это так же ценно, как иметь надежный блиндаж; вот почему мы с такой жадностью охотимся за едой, — ведь она может спасти нам жизнь. Тьяден захватил еще один трофей: две фляжки коньяку. Мы пускаем их по кругу. Артиллерия противника, по обыкновению, благословляет нас на сон грядущий. Наступает ночь, из воронок поднимаются облачка тумана, как будто там обитают какие-то таинственные призраки. Белая пелена робко стелется по дну ямы, словно не решаясь переползти через край. Затем от воронки к воронке протягиваются длинные полосы. Стало свежо. Я стою на посту и вглядываюсь в ночной мрак. Я чувствую себя расслабленным, как всегда бывает после атаки, и мне становится трудно оставаться наедине со своими мыслями. Собственно говоря, это не мысли, — это воспоминания, которые застали меня врасплох в эту минуту слабости и пробудили во мне странные чувства. В небо взвиваются осветительные ракеты, и я вижу перед собой картину: летний вечер, я стою в крытой галерее во внутреннем дворе собора и смотрю на высокие кусты роз, цветущих в середине маленького садика, где похоронены члены соборного капитула. Вокруг стоят статуи, изображающие страсти Христовы. Во дворе ни души, невозмутимая тишина объемлет этот цветущий уголок, теплое солнце лежит на толстых серых плитах, я кладу на них руку и ощущаю тепло. Над правым углом шиферной крыши парит зеленая башня собора, высоко уходящая в блеклую, мягкую синеву вечера. Между озаренными колоннами опоясывающей дворик галереи — прохладный сумрак, какой бывает только в церквах. Я стою в нем и думаю о том, что в двадцать лет я познал те смущающие воображение тайны, которые связаны с женщинами. Картина ошеломляюще близка, и пока она не исчезает, стертая вспышкой следующей ракеты, я чувствую себя там, в галерее собора. Я беру свою винтовку и ставлю ее прямо. Ствол отпотел, я крепко сжимаю его рукой и растираю пальцами капельки тумана. На окраине нашего города, среди лугов, над ручьем возвышался ряд старых тополей. Они были видны издалека, и хотя стояли только в один ряд, их называли Тополевой аллеей. Они полюбились нам, когда мы были еще детьми, нас почему-то влекло к ним, мы проводили возле них целые дни и слушали их тихий шелест. Мы сидели под ними на берегу, свесив ноги в светлые, торопливые волны ручья. Свежий запах воды и мелодия ветра в ветвях тополей безраздельно владели нашим воображением. Мы очень любили их, и у меня до сих пор сильнее бьется сердце, когда порой передо мной промелькнут видения тех дней. Удивительно, что все встающие передо мной картины прошлого обладают двумя свойствами. Они всегда дышат тишиной, это в них самое яркое, и даже когда в действительности дело обстояло не совсем так, от них все равно веет спокойствием. Это беззвучные видения, которые говорят со мной взглядами и жестами, без слов, молча, и в их безмолвии есть что-то потрясающее, так что я вынужден ущипнуть себя за рукав и потрогать винтовку, чтобы не уступить соблазну слиться с этой тишиной, раствориться в ней, чтобы не поддаться желанию лечь, растянуться во весь рост, сладко отдаваясь безмолвной, но властной силе воспоминаний. Мы уже не можем представить себе, что такое тишина. Вот почему она так часто присутствует в наших воспоминаниях. На фронте тишины не бывает, а он властвует на таком большом пространстве, что мы никогда не находимся вне его пределов. Даже на сборных пунктах и в лагерях для отдыха в ближнем тылу всегда стоят в наших ушах гудение и приглушенный грохот канонады. Мы никогда не удаляемся на такое расстояние, чтобы не слышать их. А в последние дни грохот был невыносимым. Эта тишина — причина того, чтобы образы прошлого пробуждают не столько желания, сколько печаль, безмерную, неуемную тоску. Оно было, но больше не вернется. Оно ушло, стало другим миром, с которым для нас все покончено. В казармах эти образы прошлого вызывали у нас бурные порывы мятежных желаний. Тогда мы были еще связаны с ним, мы принадлежали ему, оно принадлежало нам, хотя мы и были разлучены. Эти образы всплывали при звуках солдатских песен, которые мы пели, отправляясь по утрам в луга на строевые учения; справа — алое зарево зари, слева — черные силуэты леса; в ту пору они были острым, отчетливым воспоминанием, которое еще жило в нас и исходило не извне, а от нас самих. Но здесь, в окопах, мы его утратили. Оно уже больше не пробуждается в нас, — мы умерли, и оно отодвинулось куда-то вдаль, оно стало загадочным отблеском чего-то забытого, видением, которое иногда предстает перед нами; мы его боимся и любим его безнадежной любовью. Видения прошлого сильны, и наша тоска по прошлому тоже сильна, но оно недостижимо, и мы это знаем. Вспоминать о нем так же безнадежно, как ожидать, что ты станешь генералом. И даже если бы нам разрешили вернуться в те места, где прошла наша юность, мы, наверно, не знали бы, что нам там делать. Те тайные силы, которые чуть заметными токами текли от них к нам, уже нельзя воскресить. Вокруг нас были бы те же виды, мы бродили бы по тем же местам; мы с любовью узнавали бы их и были бы растроганы, увидев их вновь. Но мы испытали бы то же самое чувство, которое испытываешь, задумавшись над фотографией убитого товарища: это его черты, это его лицо, и пережитые вместе с ним дни приобретают в памяти обманчивую видимость настоящей жизни, но все-таки это не он сам. Мы не были бы больше связаны с этими местами, как мы были связаны с ними раньше. Ведь нас влекло к ним не потому, что мы сознавали красоту этих пейзажей и разлитое в них особое настроение, — нет, мы просто чувствовали, что мы одно целое со всеми вещами и событиями, составляющими фон нашего бытия, испытывали чувство братской близости к ним, чувство, которое выделяло нас как одно поколение, так что мир наших родителей всегда казался нам немного непонятным. Мы так нежно и самозабвенно любили все окружающее, и каждая мелочь была для нас ступенькой, ведущей в бесконечность. Быть может, то была привилегия молодости, — нам казалось, что в мире нет никаких перегородок, мы не допускали мысли о том, что все имеет свой конец; мы предчувствовали кровь, и это предчувствие делало каждого из нас одной из струек в потоке жизни. Сегодня мы бродили бы по родным местам как заезжие туристы. Над нами тяготеет проклятие — культ фактов. Мы различаем вещи, как торгаши, и понимаем необходимость, как мясники. Мы перестали быть беспечными, мы стали ужасающе равнодушными. Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить? Мы беспомощны, как покинутые дети, и многоопытны, как старики, мы стали черствыми, и жалкими, и поверхностными, — мне кажется, что нам уже не возродиться. У меня мерзнут руки, а по коже пробегает озноб, хотя ночь теплая. Холодок чувствуется только от тумана, этого жуткого тумана, который обволакивает лежащих перед нашими окопами мертвецов и высасывает из них последние, притаившиеся где-то внутри остатки жизни. Завтра они станут бледными и зелеными, а их кровь застынет и почернеет. Осветительные ракеты все еще взлетают в небо и бросают свой беспощадный свет на окаменевший пейзаж — облитые холодным сиянием кратеры, как на луне. В мои мысли закрадываются страх и беспокойство, их занесла туда бегущая под кожей кровь. Мысли слабеют и дрожат, им хочется тепла и жизни. Им не выдержать без утешения и обмана, они путаются при виде неприкрытого лика отчаяния. Я слышу побрякивание котелков и сразу же ощущаю острую потребность съесть чего-нибудь горячего, — от этого мне станет лучше, это успокоит меня. Я с трудом заставляю себя дождаться смены. Затем я иду в блиндаж, где мне оставлена миска с перловой кашей. Каша вкусная, с салом, я ем ее не торопясь. Но я ни с кем не говорю, хотя все повеселели, потому что огонь смолк. Проходит день за днем, и каждый час кажется чем-то непостижимым и в то же время обыденным. Атаки чередуются с контратаками, и на изрытом воронками поле между двумя линиями окопов постепенно скапливается все больше убитых. Раненых, которые лежат неподалеку, нам обычно удается вынести. Однако некоторым приходится лежать долго, и мы слышим, как они умирают. Одного из них мы тщетно разыскиваем целых двое суток. По всей вероятности, он лежит на животе и не может перевернуться. Ничем другим нельзя объяснить, почему мы никак не можем найти его, — ведь если не удается установить, откуда слышится крик, то это может быть только оттого, что раненый кричит, прижавшись ртом к самой земле. Должно быть, у бедняги какая-то особенно болезненная рана; видно, это один из тех скверных случаев, когда ранение не настолько тяжелое, чтобы человек быстро обессилел и угас, почти не приходя в сознание, но и не настолько легкое, чтобы он мог переносить боль, утешая себя надеждой на выздоровление. Кат считает, что у раненого либо раздроблен таз, либо поврежден позвоночник. Грудь, очевидно, цела, — иначе у него не хватило бы сил так долго кричать. Кроме того, при других ранениях он смог бы ползти, и мы увидели бы его. Его крик постепенно становится хриплым. На беду, по звуку голоса никак нельзя сказать, откуда он слышится. В первую ночь люди из нашей части трижды отправляются на поиски. Порой им кажется, что они засекли место, и они начинают ползти туда, но стоит им прислушаться опять, как голос каждый раз доносится совсем с другой стороны. Мы ищем до самого рассвета, но поиски наши безрезультатны. Днем местность осматривают через бинокли; нигде ничего не видно. На второй день раненый кричит тише; должно быть, губы и рот у него пересохли. Тому, кто его найдет, командир роты обещал предоставить внеочередной отпуск, да еще три дня дополнительно. Это весьма заманчивая перспектива, но мы и без того сделали бы все, что можно, — уж очень страшно слышать, как он кричит. Кат и Кропп предпринимают еще одну вылазку, уже во второй половине дня. Но все напрасно, они возвращаются без него. А между тем мы отчетливо разбираем, что он кричит. Сначала он только все время звал на помощь; на вторую ночь у него, по-видимому, начался жар, — он разговаривает со своей женой и детьми, и мы часто улавливаем имя Элиза. Сегодня он уже только плачет. К вечеру голос угасает, превращаясь в кряхтение. Но раненый еще всю ночь тихо стонет. Мы очень ясно слышим все это, так как ветер дует прямо на наши окопы. Утром, когда мы считаем, что он давно уже отмучился, до нас еще раз доносится булькающий предсмертный хрип. Дни стоят жаркие, а убитых никто не хоронит. Мы не можем унести всех, — мы не знаем, куда их девать.
Текст новеллы адаптирован без упрощения текста оригинала по методу Ильи Франка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь.